Старик помедлил с важностью и повел затем рукою над дощечкой.
— Вот мощи дьявола. Уничтожат любого врага. Вот семечко, из коего выращивают картофель.
Для убедительности он показал клубень с голову младенца.
Граф Алессандро Калиостро не без удовольствия отметил, что семечко смахивает на подсолнечное, причем жареное, а мощи дьявола очень уж похожи на выкопанную из земли баранью кость.
— Покупают? — спросил он.
— Ты, барин, первый.
— И сколько стоят, к примеру, мощи?
— Десять рублей ассигнациями, — сказал старик. — Если будешь брать, то дешевле.
Граф Алессандро Калиостро начал в раздумье мять подбородок, единственное не тронутое обожателями место его организма.
— Золотыми не побрезгуешь? — спросил он.
— Ежели нет ассигнаций, приму и золотыми, — снисходя, сказал старик.
Граф Алессандро Калиостро встал в позу и сделал знак сидящей в карете Лоренце. Лоренца выхватила из багажа медные литавры.
Руки графа начали извиваться в пассах, как умирающие змеи. Внезапно он замер, бросив пальцы к небу. Литавры затрещали, будто грохнулась с церкви медная обшивка, кони прыгнули вперед, кучер выпал на дорогу, а из рук Алессандро Калиостро посыпались золотые монеты с портретом птицы с двумя клювами, но без хвоста.
Старик поднял из грязи одну монету, вытер ее о свою сребровидную главу и стал ощупывать. Граф Алессандро Калиостро наблюдал за ним с острым любопытством. Внезапно один глаз старика открылся, осмотрел монету, потом перешел на графа.
Их взгляды встретились.
В то же мгновение загрохотало дотоле чистое небо, хлынул дождь, смывая муку с серебряной головы ветерана войны с китайцами, а с лица — нарисованные кирпичом раны.
Старик открыл второй глаз. Граф Алессандро Калиостро тотчас отметил, что вряд ли ему больше тридцати лет от роду. Восторг узнавания родственной души завыл в его груди, и он протянул ему руки, помогая встать. Они бросились в трактир, спасаясь от грозы, вызванной чудесным прозрением старика.
Трактир, наполненный только шумом дождя, был полупуст, в раскрытых окнах плескалась весна.
— Как звать тебя, дорогой друг? — спросил граф, усаживая новообретенного сотоварища за стол.
— Дементий, — сказал продавец дьявольских мощей. — Дементий Вертухин, дворянин.
Да, Дементий Вертухин, дворянин.
Да он ли, государев посланец и герой турецкого плена, так низко пал, что сделался одним из плутов почтовой станции?!
Это был на самом деле он, Дементий Вертухин. Ежели до смерти хочешь есть, а денег две медные копейки, а к собственной деревне и на час пристать невозможно, а кругом соглядатаи и небывалые опасности, то и к барсуку на обед напросишься, не то, что бараньи кости продавать начнешь.