Когда Джейн бросилась в объятия Турего, Гранта охватило такое всепоглощающее бешенство, что он не видел ничего, кроме красной пелены перед глазами. Он был натренирован контролировать себя, поэтому держал себя в руках, даже несмотря на то, что находился на грани помешательства. Затем пелена растаяла, и ее место заняло холодное презрение. Черт, чего он ожидал? Джейн выжила только потому, что знала, как спасти свою шею. Сначала она очаровала Турего, затем Грант украл ее у Турего, и Джейн очаровала его самого без каких-либо усилий, так же быстро, как околдовала Турего. Теперь Турего вернулся, и так как он в лучшем положении, то логичнее ей сделать еще одну попытку. Грант даже чувствовал долю горького восхищения тем, как быстро она смогла оценить ситуацию и выбрать единственно правильный тон, чтобы снова заманить Турего под свой каблук.
До сих пор чувство предательства было ошеломляющим, и ничто бы так не порадовало его в данный момент, как возможность заполучить ее в свои руки. Черт бы побрал эту лживую, вероломную сучку! Ему следовало знать, следовало понимать, что прямой, невинный взгляд ее широко открытых глаз не что иное, как хорошо отрепетированная роль.
Старые инстинкты, только частично забытые, внезапно вернулись полностью. Забыть об этой сучке. Он должен сначала позаботиться о себе, потом можно подумать о ней. Она извивалась в объятиях Турего как кошка, в то время как Грант понимал, что у него не будет будущего, если он не придумает что-нибудь очень быстро.
Часть плана он продумал, когда Турего сложил одно к одному и достаточно точно определил личность Гранта. Год — слишком короткий срок для деловых людей, чтобы забыть кого-то. После того, как он исчез, его репутация, похоже, выросла до легендарной. Что ж, пусть Турего думает, что Грант тоже занят поисками микрофильма. Теперь не может быть никаких угрызений совести в использовании Джейн по своему усмотрению. Она не просто использовала Гранта, она заставила его плясать под свою дудку как марионетку на веревочках. Если бы он не согласился вытащить ее из Коста-Рики, то мог пожелать Турего насладиться ею так, как тот этого захочет. Но работа есть работа, и он должен ее закончить, если, конечно, выживет. Когда он снова дотронется до нее, она поймет, что на его руках больше нет лайковых перчаток.
Турего был слишком любопытен. С руками, связанными за спиной, в компании двух тупиц, Грант понял, насколько любопытен.
— Кто нанял тебя? Или ты теперь независимый?
— Неа, я все еще протестант[11], — ответил с улыбкой Грант. Турего кивнул, и кулак охранника врезался в лицо Гранта, расплющивая губы и заполняя рот кровью. Следующий удар пришелся в живот, и он заставил бы Гранта сложиться пополам, если бы его не держали за связанные руки.