Она повернулась к нему, вытирая одной рукой слезы, а второй придерживая разорванную блузку на груди.
— Подумай немножко! — прохрипела она — Подумай о том, как у меня оказался тот пистолет. Подумай о Турего. Вспомни, что когда он подкрался к тебе сзади и прицелился, я тебя предупредила! Перед тем, как выстрелит в него, ты заметил, что его лицо было в крови? Помнишь, как у него из носа шла кровь? Думаешь, это было из-за высоты? Ты большой, глупый, упрямый болван! — взревела она с необычайной яростью, потрясая своим кулаком около его носа. — Черт возьми! И после этого ты так и не понял, что я тебя люблю?
Грант окаменел, на его лице не дрогнул ни один мускул, но он чувствовал, что задыхается, как будто его сильно ударили в грудь. Все навалилось на него сразу, и он замер в нерешительности. Она права. Лицо Турего было в крови, но тогда он не обратил на это внимание. Он был так ослеплен гневом и ревностью, что не обращал внимание ни на что, кроме того, что она его предала. Ведь она не только сообразила, как остаться свободной, но сделала все возможное, чтобы помочь ему, как только смогла. А когда он вспомнил, как она выглядела, когда ворвалась в ту дверь, вся бледная и взбешенная… головорезам Турего, возможно, повезло, что он освободился первым. Она любит его! Он взглянул на нее, на ее маленький кулачок, которым Джейн размахивала в опасной близости перед его носом. Она была просто великолепна: ее волосы разметались по плечам, лицо горело от гнева, который она не могла контролировать, и она вопила на него, как какой-нибудь баньши[15]. Другой рукой, которая не угрожала его физиономии, Джейн прижимала к своей груди смехотворный клочок одежды. Упрямая. Бесстрашная. Сводящая с ума. И такая желанная, что его внезапно затрясло от этого.
Он поймал кулачок и дернул на себя, прижима ее к себе так сильно, что она начала задыхаться, и уткнулся лицом в ее волосы.
Джейн продолжала бороться, барабаня кулачками по его спине и вскрикивая:
— Отпусти меня! Позволь мне уйти!
— Не могу, — прошептал он и, поймав за подбородок, поднял ее лицо. Он хотел поцеловать ее губы, а она как загнанная в угол кошка попыталась его укусить. Смеясь, он отдернул назад голову, и дикая радость наполнила его. Разорванная блузка упала, и ее обнаженные груди прижались к нему, и их приятная полнота напомнила ему, как хорошо, когда она с ним не дерется. Он снова поцеловал ее, обхватив грудь ладонью, большой палец потер ее бархатный сосок, заставляя его напрячься.
Джейн тихонько заскулила под яростной атакой его рта, но ее гнев уже почти иссяк, и она обмякла, внезапно осознав, что он ее понял. Она цеплялась за свой гнев, но не могла продолжать злиться. Она лишь смогла вернуть ему поцелуй, крепко обнимая за шею. Его рука обжигала ее грудь, гладя необыкновенно чувствительную кожу, и она ощутила возбуждение между бедер. Теперь ему не требовалась удерживать её, и он положил другую руку на ягодицы, сильнее прижимая к себе, показывая, что не только она возбуждена.