– Он звонит в колокола боли… Пойдем, я отведу тебя к нему.
Она подбиралась все ближе. Настя оперлась спиной о стену, изо всех сил лягнула ногой прямо в осклабленную морщинистую физиономию. Сестра Мина только дернулась, из носа потекла струйка крови. Монахиня, удивительным образом сохранив сладкую улыбку, протянула руку, схватила Настю за запястье:
– Идем к нему. Тебя ждут.
Настя вывернулась, вскочила на ноги, перепрыгнула через раскоряченную старуху. Та медленно поднялась, двинулась на девушку:
– Ты нужна ему, ты будешь его невестой.
Настя молча ударила в челюсть, сестра Мина даже не пошатнулась, продолжала тянуть руки. Еще удар, на этот раз ногой в живот – никакого результата. Проклиная слабосильное тело крошки Одиллии, Настя упорно отбивалась от бесноватой. В дормитории зажигались свечи, звучали испуганные восклицания проснувшихся монахинь. Кто-то звал на помощь, кто-то выбегал из спальни. Настя наносила удар за ударом.
Наконец ей удалось сбить сестру Мину с ног. Тут подоспела аббатиса с привратницами. Сестра Ортензия и сестра Ванда скрутили бесноватую, поволокли в подвал.
– Спокойно, сестры, – ровным голосом проговорила мать Анна. – Помолитесь и отдыхайте.
Молиться Настя не стала, но и сон к ней не шел. Она глубоко задумалась. Слишком уж часто в последнее время ее прочили в невесты неведомого повелителя, который звонит в колокола боли… и что еще он там делает? Тетушка Гретель, голоса, теперь вот сестра Мина. Выходило, ей действительно грозит опасность, и скрыться от нее нельзя ни в городе, ни в монастыре. Тогда какой смысл здесь отсиживаться?
Воспоминания были сладкими. Сладкими, как тело цыганки. Темный переулок, быстрый бег, растущее возбуждение, треск ткани, распоротой острым когтем, смуглая кожа. Плач, мольба, беспомощный крик. Невыносимое наслаждение.
Эта жертва будет сниться ему всегда. Она – особенная. Его каприз, его прихоть, его любовь. Его свобода.
– Я вызываю и заклинаю тебя, о дух Марбас, и, вооруженный властью, данной мне Высочайшим Величеством, я строго приказываю тебе именем Бераланенсис, Балда-Хиенсис, Паумахиа и Апологиае Седес, и именами могущественнейших принцев, и джиннов, Лиахидии, и министров адской обители, и именем главного принца престола в Девятом легионе…
Клаус в пятый раз повторил заклинание вызова. Демон так и не явился.
– Что там? – хмуро спросил Сенкевич, стоявший в защитном круге.
Демона, как и всегда, вызывали в лесу, на заснеженной поляне. Полотна с заранее нарисованными магическими символами были расстелены прямо на снегу. Они пришли сюда вдвоем – Сенкевич никому не желал доверять тайну, которую ожидал узнать от Марбаса.