Он не успел увидеть, как по откосу скатились Дан с Настей, кинулись к фиолетовому пятну, шагнули в безумную круговерть. В то же мгновение портал схлопнулся, выплюнув напоследок Вельзевула. Раздался оглушительный грохот, и тело демона разлетелось на куски, словно внутри него взорвалась бомба. Ошметки разбросало по всему Равенсбургу, но их никто не успел увидеть: части демона превратились в стаи мух, которые взлетели в небо, слились с темнотой и растаяли. Зеленое и фиолетовое свечения еще висели несколько секунд в воздухе, переливаясь, борясь между собой, но вскоре одновременно погасли.
* * *
Город замер до утра. И лишь на рассвете повсюду с земли поднялись выжившие. Больше в них не было ничего колдовского – обычные лица, только слишком уж изумленные, обычные глаза, хоть и затуманенные непониманием. Обычные тела, правда, покрытые ранами и залитые кровью.
Андреас и Энгель тоже очнулись, стояли посреди заваленного трупами храма.
– Что это было, черт меня возьми? – задумчиво проговорил Энгель.
– Морок, адово безумие, дьявольские соблазны – выбирай, что тебе по нраву, дорогой друг. Одно ясно: все это закончилось, благодарение небесам.
– А где Ганс?
Ответом до них донесся то ли полный боли стон, то ли приглушенное рыдание. Ганс, лицо которого было залито слезами, привалился к постаменту, на котором лежали два бездыханных тела. Лица мужчины и девушки были странно спокойными, умиротворенными, широко раскрытые глаза неподвижно смотрели в небо. Даже мертвые, они продолжали держаться за руки.
– Сестра! – воскликнул Андреас, кидаясь к девушке в белой, покрытой побуревшими пятнами рубахе.
Он тряс Одиллию-Агну за плечи, гладил спутанные золотые волосы, целовал холодные щеки, прикладывал ухо к груди в надежде услышать дыхание.
– Она мертва. – Энгель осторожно коснулся плеча друга. – Да примет ее душу господь.
– Клинок, наш Клинок, он тоже… – как ребенок, плакал Ганс.
Они оплакивали близких, не зная, что Одиллия фон Гейкинг, благородная девица, дочь знатного рода, и Мартин Соммер, бывший солдат и воин Христа, перестали существовать не сейчас. Одиллия и Мартин погибли гораздо раньше, когда в них вселились сущности других людей. На постаменте лежали пустые оболочки, покинутые Настей и Даном. Души Одиллии и Мартина не вернулись в свои обиталища. Кто знает, где они истаяли, вытолкнутые временными постояльцами тел.
– Зачем, зачем они это сделали? – рыдал Ганс. – Зачем они прыгнули туда?
– Это магия, друг. – Андреас коснулся век сестры, закрыл голубые глаза. Потом сделал то же для Клинка. – Они пожертвовали собой ради спасения Равенсбурга. Ради нашего спасения.