«Хлюп… хлюп… Шлеп… шлеп…» – Звуки удалялись и наконец затихли.
Настя потушила свечу, следовало беречь ее на случай возвращения существа. Больше она уснуть не сумела – сидела на соломе, прислушиваясь к писку крыс и ударам капель о камень, гадала, откуда взялся уродливый монстр. Потом на нее обрушился шепот. Множество голосов наперебой твердили что-то, и Насте стало казаться, что она уже разбирает отдельные слова:
– идет… идет… – хриплым мужским голосом.
– смирись… отдайся… служи… – нежным женским.
– повелитель… – старческим дребезжанием.
– невеста… – тонким детским голоском.
Она снова, как в прошлый раз, вскочила, стала кричать и отмахиваться, но теперь голоса не умолкали. Настя изо всех сил прижала к ушам ладони, сжалась в углу на подстилке и тихо завыла, раскачиваясь из стороны в сторону. Лишь когда колокол пробил пять раз, шепоты смолкли. Настя ненадолго погрузилась в полусон.
Наутро сестра Ортензия принесла кувшин воды и небольшой кусок сухого хлеба. Девушка рассказала о ночном госте и голосах.
– Не гневи Господа нечестивыми выдумками, сестра. – Невозмутимо ответила привратница, осеняя себя крестным знамением. – В святом месте не может быть безбожных тварей.
Однако по лестнице монахиня взбежала подозрительно резво, словно за ней гнались черти, с грохотом захлопнула дверь. Настя сделала вывод: привратнице что-то известно, мрачный подвал монастыря хранит некую тайну.
Она ела хлеб медленно, растянула кусок на целый день, пытаясь обмануть желудок и почувствовать насыщение. По глотку отпивала воду. Время от времени вставала, разминала затекшие мышцы, согреваясь движением. Отмеряла время по ударам колокола. Часы тянулись раздражающе медленно, безделье выматывало хуже тяжелого труда, а ожидание ночи вызывало нервную дрожь. Дошло до того, что Настя уже с ностальгией вспоминала прачечную.
Колокол ударил двенадцать раз – полночь. Настя насторожилась: вчера существо появилось примерно в это время. Долго ждать не пришлось: из глубины коридора раздались уже знакомые шаги и хлюпанье. На этот раз тварь не стала трясти все решетки подряд, сразу подошла к камере Насти, заверещала и попыталась добраться до девушки.
Настя сразу же зажгла свечу, угрожающе махнула в сторону существа. Незваный гость отскочил, постоял немного с выражением глубокой задумчивости на морде, потом – Настя могла бы поклясться – хитро прищурился, сообразив, что огонь далеко, и снова подступил к решетке.
Скрипел металл, содрогалась дверь. Вдруг в лязге появилась новая нотка, которая вызвала смутное опасение. Настя присмотрелась: стук издавали проржавевшие петли, опасно ходившие в пазах. Казалось, вот-вот – и тварь выдерет решетку.