— Глупенький ты, извини, конечно, если бы сейчас только в материальчике все дело было… А врачи… Те, кто мне диагноз пришил, кто незаконно свободы лишил, издевался и насиловал, когда я под воздействием их препаратов была. Сделают укольчик, и крыша у тебя съезжает по-настоящему. Психушка — это не зона, на зоне рай в сравнении с больницей. Ты там ничего не можешь сделать, прав никаких нет. Даже, если на волю что-то переправить сможешь, любую правдивую информацию — ее рассматривать никто не станет. Псих, ведь, может написать все, что угодно. И бьют там, и насилуют — как ты докажешь что-то? Ты же псих и нет, значит, тебе никакой веры.
Нет, эти в тюрьму не захотят, до конца жизни держать станут в психушке. И сейчас в розыск объявят, как особо опасную, буйную, — она усмехнулась, — так что терять мне нечего. Лучше бы было, если менты при задержании пристрелили.
Она снова замолчала и уткнулась в окно. А Салацкий ехал и размышлял. «Кошмар какой-то… Действительно, что может доказать психически ненормальный? Ее там насиловали — пусть поработает передком в другом месте. Потом и документы ей сделают другие, поживет на свободе в свое удовольствие. Спасибо еще скажет».
Владимир подъехал к коттеджу, заглушил двигатель.
— Ну-у, что ненормальная, — он улыбнулся, — извини, конечно. Пойдем — отдохнешь, выспишься до утра. Есть у меня кое-какие мыслишки, как помочь тебе. Потом расскажу, позже.
Они вошли внутрь, и Салацкий по накатанной схеме предложил бокал вина. Незнакомка выпила, а Владимир поднялся наверх — получить свои денежки налом.
* * *
Кэтвар курил, сидя в удобном кресле. Все, наконец-то, срослось воедино, и он может позвонить Гриневу. Когда-то Петр Степанович, будучи еще начальником отдела регионального управления ФСБ, проводил оперативную проверку и по самому Кэтвару, называя его по паспортным данным — Бородин Николай Михайлович. Долго не мог привыкнуть к псевдониму Кэтвар, но, все-таки, стал называть его попозже именно так.
Кэт знал практически всех чекистов области, в свое время ему предложили стать их тренером по рукопашному бою, и он согласился.
Кэтвар набрал номер телефона.
— Алло, Петр Степанович, добрый вечер. Как самочувствие, настроение?
— Все в порядке, Кэт, надеюсь и у тебя тоже. Знаю — просто так звонить не будешь, говори: времени маловато, — ответил Гринев.
— Хорошо, тогда по делу. Тебе необходимо срочно приехать ко мне, разговор серьезный будет.
— Извини, Кэт, но сегодня никак. Мероприятия у нас намечены серьезные. Завтра готов встретиться.
— Петр Степанович, наш разговор отложить нельзя. Мероприятия, которые ты станешь проводить сразу же после встречи со мной, гораздо серьезнее тех, о чем ты хотел сказать. Объяви своему спецназу полную боевую готовность и езжай ко мне. Расческу не забудь взять с собой.