— Все шутишь, Николай Михайлович, расческу то зачем? — недовольно спросил Гринев.
— Волосы причесывать, Петенька, волосы, когда от моих слов они у тебя дыбом встанут. Ты же меня не первый год знаешь. И вот еще что — оперативно следственную группу приготовь. Судмедэксперта обязательно. Все, жду тебя.
— Подожди, Кэт, подожди. Может, все-таки, начальника отдела к тебе отправлю, а завтра и сам подключусь, — попробовал последний аргумент Гринев.
— Нет, Петя, ниже уровня первого зама нельзя. Все.
Кэтвар положил трубку, глянул на часы — приедет через двадцать минут. Успеваем.
* * *
Никанор спустился со второго этажа в зал на первом. На диване, как и всегда в таких случаях, лежала сонная женщина. «Что-то в этот раз Владимир старушку привез, — подумал Степанцов, — лет тридцать, наверное, а то и побольше будет. — Он оглядел ее со всех сторон. — И одежда какая-то старомодная… Но девочка классная — красоты невиданной».
Он уложил ее поудобнее, снял колготки с трусиками, порвал платье, оголяя груди, помял их руками и вздохнул, снимая свои брюки. «Эх, если бы не спала, да еще помогала»… Никанор задышал чаще, входя в ее лоно, задвигал тазом, пока через минуту не кончил, надел свои брюки и понес женщину вниз. Там уложил на стол, раздевая полностью, и еще раз насладился ее плотью. Глянул на часы и остался доволен — минут через пять Реутов подъедет с Дробышевой. Успел свои дела сделать, насладился телом женщины вдоволь.
Никанор собрал ее одежду в пакет и унес на первый этаж — потом сунет все к трупу и сгорит он вместе с тряпками у Михалыча.
Теперь можно и пивка попить. Реутов провозится часа полтора и Никанор упакует труп в мешки из-под сахара, они не протекают, если вдруг просочится кровь.
Реутов с Дробышевой появились чуть позже, чем рассчитал Степанцов, наверное, пробки на дорогах или еще что-то их задержало. Но, собственно, это мало интересовало Никанора, он свое дело сделал. И дальше сделает добросовестно, отвезет мешки ночью по назначению.
— Добрый вечер, Владислав Сергеевич, все готово, пациентка внизу, в операционной.
— Добрый вечер, — Реутов остановился, как бы оглядел Никанора. — Ты вот что, принеси из машины контейнеры-холодильники. Да-а-а, и в туфлях своих не ходи там, — он показал рукой вниз, — есть же у тебя тапочки?
— Есть, Владислав Сергеевич, все сделаю.
— Вот и хорошо. Пойдем, Вероника.
Они спустились в подвал, переоделись и вошли в операционную. Реутов осмотрел спящую на столе женщину.
— Красавица! И где он только таких находит, даже резать жалко, — Реутов вздохнул.
— А мне не жалко, — цинично возразила Дробышева, — чего их жалеть? За тридцать ей — успела хвостом покрутить, наверняка многих мужиков с ума посводила.