Николай оторопело смотрел на нее, не ожидая такого поворота. В кухне повисла тишина, каждый слышал биение сердец. Он растерялся, ожидая, что его могут выгнать, оскорбить, но уговаривать остаться с Викой…
Видя его замешательство, Алла решилась на последнее:
— Ты же врач, ты не можешь убить мою дочь отказом. Лучше бы ей остаться безногой, — она заплакала.
Оторопелый Михайлов не мог вымолвить и слова. Это как же надо любить свою дочь, чтобы отказаться от любимого мужчины?! Не просто отказаться, а быть рядом и видеть счастье других. Пожертвовать собой ради дочери… Наверное, это и есть счастье, горькое счастье матери.
— Алла, — нерешительно начал Николай, — я тоже стану любить тебя, как сестру. И если Вика не против, то прошу ее руки и сердца.
— Правда? — Алла неуверенно вытирала слезы.
— Это правда, — подтвердил Николай, — а на кухню я тебя позвал, чтобы попросить руки дочери. Другого разговора не было.
— Да, да, конечно не было.
Они вернулись в комнату.
— Вика, доченька, — начала Алла Борисовна, — Николай Петрович только что просил у меня твоей руки.
— Да, Вика, — подтвердил Николай, — я люблю тебя.
— Это правда? — Вика переводила взгляд то на мать, то на Николая.
— Правда, Вика. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты согласна?
— Ой, — по-детски взвизгнула Вика и бросилась на грудь к Николаю.
* * *
Утро, раннее утро поздней осени, когда на дворе фактически стоит зима и пушистый снег еще радует романтичные души, в небольшую оттепель все деревья покрываются инеем, в это самое утро Николай открыл глаза в другом, но уже ставшем родным, доме.
На кухне изредка позвякивала посуда, на улице щебетали синички. Вика с Николаем ополоснулись в ванной. Алла встала раньше, и завтрак на столе уже ждал их. Николай с шумом открыл шампанское, до краев наполнил бокалы.
— За самый счастливый день в моей жизни. За твой, милая теща, за твой, дорогая Вика, за наш день!
— Сегодня моя дочь стала женщиной, она любит и любима, и я хочу выпить за нее, за ее счастье!
— Ты знаешь, мама, мне так хорошо!
Вика улыбнулась и прижалась к плечу Николая.
Алла задумалась, столько событий пронеслось за последние недели. Она вспомнила первого мужа, свою первую любовь. С годами она ушла, остались уважение и привязанность, она привыкла к его полетам, когда его не было дома по несколько дней. Когда он погиб, она смирилась быстро, горевать было некогда, на лечение дочери, заботу о ней уходило все время. Последний год она изредка вспоминала, считая его в дальнем полете, и особенно близко сошлась с Викой. Но сейчас она любила, любила последней и поэтому, может быть, более сильной любовью и очень радовалась за дочь. Странно, но ощущение ревности не появлялось, они любили его одного, как родители любят, не ревнуя, одного ребенка. Это была одна семья, в которую не мог войти посторонний. Ее мысли прервал Николай: