А им его так обжимать — ловко?!
«В конце концов клялся я не вам, а Гиппократу!»
Родной двери Артём достиг в остервенении.
Однако стоило войти в прихожую, шибануло ароматами, от которых он успел, оказывается, отвыкнуть напрочь: никотин, перегар и почему-то водяной пар. Как в бане.
Посреди комнаты растопырилась гладильная доска, возле которой стоял разобиженный Павлик в трусиках и собственноручно утюжил шорты. Белая рубашка и розовый галстуке клинообразной подпалиной висели, перекинутые через спинку стула.
— Где? — угрюмо спросил Артём.
— В кухне, — буркнул Павлик.
Стратополох прошёл в кухню. Возле загромождённого чем попало стола сидела распустёха распустёхой пьяненькая Виктория в халате и курила три сигареты сразу: одна дымилась во рту, другая — в пепельнице, третьей супруга дирижировала в такт мыслям.
«Интересно, закурить попросит?» — мелькнуло в голове.
— Дай закурить! — грубо потребовала Вика, заметив наконец Артёма. При этом окурок выпал у неё изо рта и, рассыпая искры, покатился по полу.
Стратополох нагнулся, поднял, погасил огонёк в пепельнице. Потом, не спуская глаз с жены, молча опустился на табурет.
То есть попросту взяли и раскодировали. А вроде говорили, только побочные последствия уберут… Или там всё уже настолько перепугалось, что потяни за одну ниточку, целый узел распустишь?
— Ну ты дашь мне вообще спички или нет? — всё более раздражаясь, продолжала она. — Дальше что? Даль-ше что?! Спичек я достойна?.. по крайней мере… Любить твою в три обаяния мать!.. Спички дай… Спички! — взвизгнула она нарочито пронзительным голосом.
В дверях кухни появился Павлик с утюгом. Утюг фыркал и поплёвывал.
— Да отправь ты её обратно! Пусть снова закодируют!
— А ты молчи! — немедленно отозвалась невменяемая Виктория. — Сопля!..
— Сам сейчас позвоню! — пригрозил сын.
— Павлик, — процедил Артём. — Ты же Стратополох, а не Морозов…
— Морозов?
— Да был один такой… юный натурал…
— М-м… — застонала Виктория. — Что ж такое? Любят — и фамилии не спрашивают… Спички мне можно вообще?..
Не выдержав, Артём поднялся с табурета и со стуком положил перед ней на стол зажигалку.
— М-м… А сигарету?
— Сигарета у тебя в руке.
Виктория непонимающе уставилась на то, что было у неё зажато между указательным и средним пальцами. Внезапно пришла в ярость, кинула окурок в стену, завыла, затопала ногами. Тапочки разлетелись по кухне.
Артём затушил искры, отправил сгоревшую до фильтра сигарету к первым двум и пошёл звонить в диспансер.
— Да понимаете… — ответили ему. — Мы вообще-то хотели ей недельку отдыха дать…
— А нам?