Ситуацию разрулили Гаджиев и Головко. Лодке засчитали всё, тем более, что подтверждения были получены из первоисточника: Швеция прислала в Москву ноту протеста, а немецкое радио назвала Жукова и экипаж «К-21» личными врагами великого фюрера Германии. Но, затем, из-за начала наступления на Центральном фронте и крупных поражений немцев под Москвой, Ростовом и Ленинградом, события на далёком Севере перестали активно муссироваться. Лодка вышла из ремонта на СРЗ, и вернулась в Полярный, однако в поход в составе соединения не попала, так как третью балластно-топливную цистерну пришлось переваривать. Она продолжала давать масляные пятна. Пришлось осушать, выпаривать и проводить новый ремонт уже в Полярном. Под Новый год с позиции у Нарвика досрочно вернулся Уткин: отказали носовые рули, погнутые штормом. И «К-21» пошла к Нарвику. По дороге Жуков неудачно атаковал транспорт, примерно 5000 тонн. Торпеды из-за сильного шторма прошли мимо или не сработали взрыватели. Атаковать под перископом было невозможно. За Лофотенскими островами было поспокойнее. Однако, немцы резко усилили противолодочную оборону в районе, и вскрыли позиции дивизиона «Ка», оттеснив его из шхер острова Хиннё, выставив там минное заграждение. Вход в Офот-фьорд был перегорожен противолодочной сетью, конвои выходили под сильным охранением, и с предварительной бомбёжкой выхода. Тем не менее, 8 транспортов было торпедировано. У соединения подходил к концу срок автономности, и через десять суток Жуков остался один на позиции. Попытался прорваться в Будё, но там оказалось много мин. Тогда он спустился южнее, обогнул остров Сандхорейя, пройдя узким и очень глубоким фьордом, и вышел к Будё с юга. От острова Страмойя обстрелял аэродром и торпедировал разгружающийся небольшой танкер, чуть больше тысячи тонн. Уклоняясь от атаки У-ботегерей, ушёл в шхеры к острову Флейна, там всплыл под РДП, и вышел открытое море. После этого поднялся к Анденесу, и там атаковал прибрежный аэродром немцев, на котором сидели Фокке-вульфы-200: разведчики. Урон, конечно, он нанёс незначительный, но какие-то пожары на аэродроме были зафиксированы. А вот проход, которым он пользовался в прошлый раз, больше использовать Жуков не решился. Показалось странным отсутствие движения норвежских рыбаков по проливу. В прошлый раз их было много. Через 22 дня получил приказание срочно следовать к Нордкапу и оказать помощь «Щуке» 3-го дивизиона, дрейфующей без хода в том районе. Опять попутный шторм, предельные крены, а приходилось идти почти полным ходом. К лодке он не успел. Туда быстрее подошла «К-22» и передала топливо на «Щ-421». Механики помогли запустить отказавшие двигатели, и Лунин пошёл самым малым на базу. Жукову поменяли позицию, теперь он был у Нордкапа. Обнаружил Асдиком и нанёс на карту два минных поля, выставленных немцами. Затем, у Хаммерфеста, атаковал минный постановщик «М-32», пытавшийся выставить минную банку на входе во фьорд. Немец уклонился от торпеды, вступать в артиллерийский бой на такой качке было бессмысленно, Жуков погрузился и отошёл мористее. Нахальный немец потянулся за ним. Ему в помощь пришло ещё два «стотонника», судя по звукам. Дождавшись, когда немцы остановятся, Жуков атаковал их в упор ЭТ-80. Подвсплыв, увидел, что два немца убегают в сторону Нордкапа, а корма постановщика находится на плаву. Подойдя ближе, увидел, что на корме стоят на рельсах две мины очень странного вида. Терехов и Алексеев на резиновой лодке с мотором подошли к постановщику, сфотографировали мину, и прихватили от неё инструкции по изготовке. Это были противолодочные антенные донные мины. Новинка гитлеровского флота, с которой уже придётся считаться. После доклада о находке, лодка получила приказ возвращаться на базу.