А эта вот, корова толстая, ото-ла-рин-го-лог, понимаешь, вон какая на вид суровая и грозная, тоже под чекистскую породу косит. А в обычной жизни небось болтлива, как суслик, перед подругами по мединституту выпендривается, хвост распускает и болтает, болтает, болтает… О том, какая она важная и какая секретная… А если, значится, болтовню эту записать как надо — и прямиком в Управление внутренней безопасности! И все — привет горячий. Ну а проктолог… этот… маленький, сухонький. Плешивый. Злобный взгляд исподлобья. Ну а как же — надо же компенсировать свое лилипутство.
Что за человек вообще такую профессию выбирает? Что у него в принципе в башке происходит, когда он это решает? Какие, так сказать, мотивы им движут? Как он свою жизнь себе представляет — изо дня в день, из года в год, до самой пенсии? По-моему, всякого, кто на такое соглашается, надо первым делом самого обследовать — в психиатрическом отделении, понятное дело.
И кстати, о больных и здоровых, виноватых и невинных. Если любого человека обложить наружкой с утра до вечера, то он рано или поздно окажется сидящим в метро рядом с кем-нибудь, находящимся в оперативной разработке. Потом пройдет мимо еще кого-нибудь подозрительного на улице. А потом непременно обнаружится, что выходил из дома в тот момент, когда мимо проезжал иностранный дипломат. А на подоконнике у него в этот момент горшок с цветами появился — сигнал, видно! И кому какое дело, что это жена его горшок переставляет перед уборкой. Как же, поверим мы в такое!
Пока три-четыре таких совпадения накопится — это чисто вопрос времени. Ну и нашего желания, разумеется. И упорства. А потом, когда это все в дело ляжет, то кто же рискнет доказывать, что совпадения эти статистически могут быть случайными? Нас же с первого дня в вышке учат главнейшему принципу — всегда лучше перебдеть, чем недобдеть. Лучше переусердствовать, чем недо. Это же госбезопасность! Тут гнилой гуманизм недопустим. Тут, чтобы одного настоящего шпика или предателя обезвредить, можно и девять ни в чем не виноватых не пожалеть. (Ну, последнее вслух, конечно, произносить не принято.)
Но при всем при том приятно все-таки верить, что твое подозрение всегда верно. Верить можно и нужно, если вера — в правильную сторону. Органы ведь не ошибаются, на этом принципе все наше общество построено. Иначе — все дозволено! И нет иначе ни добра, ни зла.
После первого дня я устал так, будто на мне воду возили. Пришел домой, а выпить-то нельзя! Но спал как убитый, никакая Шурочка не снилась. И на следующий день процедуры пошли как-то легче, чуть менее противно. С этими центрифугами и всякими чудными качелями я точно в детство вернулся, даже некоторое удовольствие получил. Торпеда, думаю, помогает все-таки. Учусь вроде без зелья жить.