— «Маммилеттерс» — а что это такое?
— А ты этого не знаешь? Три раза с борта в адрес пароходства посылается телекс с информацией для родственников. Например: местонахождение корабля, адрес агента в Дурбане. Пароходство копирует тексты телексов и рассылает эту информацию в конвертах с написанными адресами.
— Какой сервис! Я чувствую себя по-настоящему обслуженным!
— Ха! — говорит старик и ухмыляется. — Конверт отправится на землю еще сегодня вечером.
При подъеме на мостик я жалуюсь:
— Пластиковые поручни перил в проходах сконструированы неправильно. Когда по ним скользят руки, они заряжаются электричеством. А если при этом пальцы коснутся металлических деталей нижней части, то человек получает приличный электрический удар.
— А зачем ты хватаешься за перила? Ты что — женщина? — парирует старик.
— Хорошо! Впредь я буду остерегаться этих разрядов. Скажу себе, что на приличные перила, наверное, не хватило денег.
Теперь порт освещен желтыми противотуманными светильниками и голубовато-белыми лампами. Нефтеочистительные заводы подвесили на различной высоте красные предупредительные лампы. Краны с крайне высоко установленными эстакадами усеяны лампами белого цвета, которые светятся, как на елке. Каждый кран имеет наверху красный предупредительный сигнал. К нам подплывает буксир и начинает разворачиваться по ветру. Наши надстройки, освещенные «зонненбреннерами» («солнечными горелками»), четко вырисовываются на фоне темного неба. Второй буксир, который, вероятно, будет толкателем, держится по правую сторону, направив свой нос прямо против нашего борта, готовый принять швартовые концы. Лоцман подходного фарватера уже на борту. Портовый лоцман, который будет командовать буксирами, еще не прибыл. Сейчас время отлива.
— Осадка спереди у нас восемь метров, сзади — восемь метров пятьдесят, — слышу я голос старика.
На морской карте видна вся акватория роттердамского порта. Эта карта включает Ларсхафен, продолжающийся через Ваальхафен, Бебенхафен и Ботлек, где мы сейчас стоим, различные нефтяные гавани вплоть до Европорта, который уже построен в Шлике. Простирающийся далеко порт, в который можно попасть по Беер-каналу, называется гавань Миссиисипи: наконец-то название, в котором ощущается дыхание дальних стран.
На мостике, как всегда перед отплытием, царит спешка. На старика наседают со всех сторон одновременно: он должен принять так называемые таймшиты. Уполномоченный фирмы, для которой предназначен груз, хочет иметь подписи под документом, фиксирующим время, затраченное на разгрузку. Я слышу, что 12 500 тонн руды, которую корабль доставил из порта Элизабет, были выгружены за десять часов.