— Не пытайся напакостить мне, маленький неверный. Со мной лучше дружить, чем враждовать. Спроси об этом старую корову Тахи. Она скажет.
Они выбрались из повозки во внутреннем дворе крепости. Куш взял Дориана за руку и провел по лабиринту здания. Поднявшись по нескольким лестницам, они наконец оказались на высокой террасе над гаванью, откуда был виден Африканский материк на другой стороне канала.
Дориан с интересом осмотрелся. Приятно было снова увидеть море и почувствовать на лице соленое дыхание муссона: оно прояснило голову, затуманенную застоявшимися запахами зенана. Он сразу увидел муллу и почтительно поклонился, прикоснувшись к сердцу и губам.
Аль-Аллама поздоровался с ним и сказал:
— Да сохранит Аллах твою улыбку, малыш.
Рядом с муллой под сооруженным из стволов бамбука навесом от солнца сидел, поджав под себя ноги, еще один человек. Он пил из маленькой чашки густой черный кофе, рядом стоял высокий стеклянный кальян.
— Салям алейкум, отец, — почтительно сказал Дориан. Человек повернулся и посмотрел на него. Сердце Дориана дрогнуло и лицо озарилось радостью, когда он узнал его. Он бросился к этому человеку и обнял.
— Бен-Абрам! — Дориан вцепился в старого врача. — Я думал, что никогда больше не увижу тебя. Я думал, ты на острове с аль-Ауфом.
Старик мягко высвободился из его объятий и пригладил взлохмаченную бороду. Не следовало показывать окружающим силу их с мальчиком взаимных чувств.
— Дай-ка я погляжу на тебя.
Он отстранил Дориана на длину вытянутой руки и стал разглядывать. Выражение его лица изменилось.
— Ты бледен. Что с тобой случилось, дитя мое?
Он обернулся и посмотрел на Куша, который беспокойно переминался на террасе.
— Тебе было поручено заботиться о мальчике. Что ты с ним сделал, евнух?
За пределами зенана Куш был всего лишь рабом, к тому же оскопленным. Бен-Абрам не пытался скрыть свое презрение.
— Призываю в свидетели Аллаха и всех его святых. — Голос Куша дрожал, по подбородку тек пот. — Я заботился о мальчике. Его хорошо кормили и баловали, как подлинного сына нашего господина.
Бен-Абрам взглянул на Дориана, зная, что получит правдивый ответ.
— С первого дня он запер меня в грязной каморке. Кормил отбросами и не разрешал разговаривать ни с кем, кроме моей няньки.
Бен-Абрам холодно взглянул на Куша, и евнух упал на колени.
— Таковы были приказы принца, почтенный. Принц приказал не дать ребенку сбежать.
— Принц заплатил за этого мальчика лакх рупий. И официально объявил его своим приемным сыном, — ответил Бен-Абрам с угрозой в голосе. — Когда его высочество вернется из Маската, я лично расскажу ему, как ты заботился о его сыне.