— Помню.
Голос его звучал хрипло.
— Сводишь меня туда сегодня? — Она посмотрела на него. — Пожалуйста, Доули.
Рука об руку они спустились на берег меж деревьями; пустой пляж блестел под луной. На песке лежали пурпурно-черные тени пальмовых листьев, вода маслянисто светилась, как черный жемчуг.
С тех пор как они были здесь в последний раз, волны прибоя углубили пещеру в известняке. Они остановились у входа и повернулись друг к другу.
— То, что мы делаем, грех? — спросила она.
— Даже если грех, мне все равно, — ответил он. — Я знаю только, что люблю тебя и быть с тобой не кажется мне грехом.
— Я тоже тебя люблю, — ответила она. — Проживи я еще сто лет, я никого не могла бы любить сильней.
Она развязала ленту у шеи, и платье упало на песок. На ней остались только шелковые шаровары.
У Дориана захватило дух, когда он посмотрел на девушку. Груди Ясмини выросли, соски потемнели и заострились. Кожа стала гладкой и блестела, как перламутр в раковине.
— Ты дразнил меня, что я похожа на обезьяну, — сказала она полувызывающе, полуробко, боясь, что он ее отвергнет.
— Больше не похожа. — К Дориану вернулся дар речи. — Никогда не видел никого прекрасней.
— Я боялась, что не понравлюсь тебе. Я хочу, чтобы ты меня любил Доули. Скажи, что я тебе нравлюсь.
— Я люблю тебя, — сказал он. — Будь моей женщиной и моей женой.
Ясмини радостно рассмеялась, взяла его руки и положила себе на грудь. Она была мягкой и податливой, соски затвердели, когда он мягко сжал их пальцами.
— Я твоя женщина. Думаю, я всегда была твоей женщиной. Не знаю, как это сделать, но я хочу сегодня быть твоей женой.
— Ты уверена, дорогая? Если об этом узнают, тебе может грозить позор и страшная смерть.
— Быть без тебя — смерть хуже той, что может придумать Куш. Я знаю: навсегда это невозможно, но позволь мне одну ночь быть твоей женой. Покажи мне как, Доули, покажи, пожалуйста.
И вот он расстелил на песке одежду, уложил на нее Ясмини, и наконец медленно, с бесконечной нежностью, с тихими возгласами любви и удивления, с удивленным аханьем и потом с единственным медлительным спазмом боли, которая скоро кончилась и растворилась в последующей радости, они стали любовниками.
Все последующие дни Дориан был занят обдумыванием предстоящей кампании на материке. Он скупил почти всех предлагаемых в Ламу на продажу вьючных животных и послал три свои дау с капитанами во главе на юг в Занзибар, чтобы сделать там то же самое. Он также скупил на рынках почти все зерно и товары для торговли.
Каждый день он часами беседовал с хозяевами караванов и с теми арабскими купцами, которые были в караванах, подвергшихся нападению разбойников. Он пытался выяснить, что это за разбойники, сколько их, как они вооружены и как именно нападают. Он подсчитал потери, которые понесли эти люди, и итог поразил его. Было украдено свыше трех лакхов золотого песка, двадцать семь тонн свежей слоновой кости и почти пятнадцать тысяч только что захваченных рабов. У калифа было достаточно оснований для тревоги.