Стоя по пояс в озере, Ясмини набрала в горсть воды и поднесла к губам, а когда глотнула, несколько капель проскользнули у нее между пальцев и упали на грудь.
В них отразилось солнце, и они засверкали на гладкой коже, как бриллиантовое ожерелье.
Соски Ясмини разбухли от холода и встали торчком.
Она помахала ему, потом с дрожью окунулась в холодную воду так, что видна была только голова. Волосы с серебристой прядью черным облаком плыли вокруг ее лица, подобного бутону лотоса.
— Смелей, господин. Наберись храбрости. Иди сюда! — позвала она, но Дориан лениво махнул рукой, отказываясь. Уж очень славно было отдыхать после месяцев трудного похода с побережья.
— Неужели великий шейх, могучий воин, победивший в битве под Маскатом, боится холодной воды? — насмехалась она.
Он улыбнулся и покачал головой.
— Я не боюсь воды, но ты истощила мои силы, бесстыдница.
— К этому я и стремилась!
Она звонко рассмеялась, потом неожиданно встала и обрызгала его холодной водой.
— Злобная женщина! — Дориан вскочил. — Ты истощила и мое терпение.
Он бросился в озеро в туче брызг и, хотя Ясмини попыталась убежать, схватил ее, и они вместе погрузились под поверхность. И выскочили, держась друг за друга и смеясь.
Немного погодя ее лицо стало серьезным.
— Боюсь, ты обманул меня, мой господин, — сказала она. — Готова поспорить на свою правую руку, что твои силы далеки от истощения.
— Достаточно, если я попрошу прощения за обман?
— Нет, недостаточно. — Она обняла его за шею тонкими руками. — Вот как рыбы и крокодилы наказывают своих супругов за ошибки.
Она подпрыгнула и под поверхностью обхватила его бедра ногами.
Немного погодя они выбрались на берег, по-прежнему цепляясь друг за друга и задыхаясь от смеха. Остановились у края воды, и Дориан посмотрел на солнце, определяя его высоту. Он с сожалением сказал:
— Утро почти прошло. Пора возвращаться, Ясси.
— Еще немного, — взмолилась она. — Иногда я устаю играть роль мальчика-раба.
— Пойдем, — приказал он и поднял ее на ноги. Они направились туда, где лежал ворох их платья, и быстро оделись. Маленькая парусная дау была вытянута на песок, но прежде чем ступить на борт, Ясмини остановилась и медленно огляделась, прощаясь с замечательным местом, где хоть час они были свободны и счастливы.
На вершине самого высокого на острове дерева сидела пара белоголовых коршунов-рыболовов — стройные, черные, чуть тронутые коричневым. Одна из птиц закинула голову и испустила резкий крик.
— Никогда не забуду этот крик, — сказала Ясмини. — Вот голос самой этой дикой земли.
Холмы на противоположной стороне озера были всего лишь полоской чуть светлее воды. Над тем берегом низко пролетела цепочка розовых фламинго. Первая птица взмыла в потоке теплого воздуха, потом снова снизилась.