— Кто-нибудь видел, как ты выходила из дома, Мэри? — спросил Том.
Она покачала головой.
— Никто не видал, мастер Том. Все коров доят.
Говорила она на местном диалекте, но ее голос звучал легко и приятно. Отлично сформировавшаяся фигура, полная грудь, пышный зад. Мэри старше близнецов; ей скорее ближе к двадцати, чем к пятнадцати. Кожа безупречная, гладкая, точно знаменитое девонское масло, а спутанные темные кудри обрамляют привлекательное полное лицо. Губы у нее розовые, мягкие и влажные, глаза хитро прищурены, взгляд опытный.
— Ты уверена, Мэри, что мастер Билли тебя не видел? — настаивал на своем Том.
Она замотала головой, так что затряслись кудри.
— Нет. Я заглянула в библиотеку, перед тем как выйти; он там, как всегда, с головой ушел в книги.
Она подбоченилась; руки у нее были красные из-за работы в посудомойне. Она почти обхватила ими стройную талию. Глаза близнецов проследили за этим движением Мэри и остановились на ее теле. Платье и нижние юбки доходили до середины полных икр, лодыжки были тонкими, а ноги — босыми и грязными. Мэри увидела выражение глаз парней и улыбнулась, сознавая свою власть над ними.
Подняв руку — оба взгляда послушно сопроводили это движение, и Мэри выставила грудь так, что сдерживающая лента туго натянулась, — она принялась возиться со шнуровкой корсета.
— Ты обещал, я получу за это шесть пенсов, — напомнила она Тому. Тот пришел в себя.
— Да, Мэри. — Он кивнул. — Шесть пенсов за нас обоих, за Гая и за меня.
Она тряхнула волосами и показала розовый язык.
— Хитрый ты, мастер Том. Шесть пенсов за одного, за двоих будет шиллинг.
— Не глупи, Мэри. — Он порылся в кошельке и вытащил серебряную монету. Подбросил ее в воздух.
Монета блеснула, вращаясь, и Том поймал ее и протянул на ладони Мэри, чтобы посмотрела.
— Целый серебряный шестипенсовик, и все тебе.
Мэри снова покачала головой и потянула ленту корсета.
— Шиллинг, — сказала она, и корсет раскрылся на дюйм.
Оба мальчика смотрели на открывшуюся серебристую кожу: она резко отличалась от загорелых веснушчатых плеч.
— Шиллинг, или до свиданья. — И она с деланным равнодушием пожала плечами.
При этом движении одна ее грудь наполовину вывалилась из платья, скрытым остался только выпуклый сосок, но из-под блузы выглядывал его рубиновый ореол. Оба мальчика лишились дара речи.
— Язык проглотили? — насмешливо спросила Мэри. — Думаю, здесь мне нечего ловить. — И она повернулась к лестнице, взметнув юбки так, что мелькнул округлый зад.
— Подожди! — сдавленно позвал Том. — Пусть будет шиллинг, Мэри, красавица.
— Сперва покажи, мастер Том. — Она бросила взгляд через веснушчатое плечо.