Он провел пальцами выше, добрался до обратной стороны бедра и почувствовал, как Каролина задрожала, но при этом ее голос оставался ровным, и она не пропустила ни слова из песни. Со своего места Том видел под столом ногу отца — тот отбивал ритм.
Сознание, что отец совсем рядом, понимание всей опасности своего поведения лишь обостряло и усиливало возбуждение Тома. Его пальцы задрожали, добравшись до бороздки, отделяющей бедро от круглой ягодицы Каролины. Под нижними юбками на девушке ничего не было, и он вел пальцами по ее заду, пока не добрался до глубокой вертикальной впадины, отделяющей одно полушарие от другого. Он попытался пальцами раздвинуть ей бедра, но они были плотно сжаты, все мышцы были напряжены и тверды, как камень. Раздвинуть ноги оказалось невозможно, и Том отказался от этой попытки.
Вместо этого он забрал в руку одну из маленьких упругих ягодиц и слегка сжал.
Каролина взяла высокую ноту в конце куплета и слегка изменила позу, чуть расставив ноги и придвинув к Тому зад. Бедра ее разомкнулись, и, когда Том повторил попытку, он нащупал гнездо шелковистых волос между ними. Каролина снова чуть подвинулась, словно хотела облегчить ему задачу, потом еще раз, направляя его. Мэри, посудомойка, показывала Тому, где найти волшебный бугорок твердой плоти, и он отыскал его и нажал.
Теперь Каролина мягко двигалась всем телом в такт музыке, раскачивая бедрами. Глаза ее сверкали, щеки раскраснелись.
Миссис Битти подумала, что ее дочь никогда не была такой красивой, оглянулась на кольцо мужских лиц и почувствовала гордость, увидев в глазах мужчин восхищение.
Песня достигла кульминации, и даже Дориан превзошел себя, чтобы не спасовать перед этой последней высокой, звонкой нотой, которая словно заполнила всю каюту и висела, мерцая в воздухе, даже после того как песня кончилась. Каролина расправила платье и нижние юбки, словно лепестки экзотической тропической орхидеи, и поклонилась так низко, что лбом едва не коснулась пола.
Все мужчины вскочили и зааплодировали, хотя им при этом пришлось пригибаться под потолочными балками. Когда Каролина подняла голову, ее губы дрожали, а щеки были мокры от слез, вызванных глубоким чувством.
Мать тоже вскочила и порывисто обняла дочь.
— О, моя дорогая! Как это было прекрасно! Ты пела словно ангел. Но ты так утомилась! Выпей полстакана вина, освежись.
Под всеобщие одобрительные и радостные выкрики Каролина вернулась на место. Она словно преобразилась, молчаливость и отчужденность исчезли, и она почти весело вступила в общий разговор. Когда миссис Битти решила, что пора удалиться, оставив мужчин с их трубками, сигарами и портвейном, Каролина покорно последовала за ней. Она попрощалась и вышла из каюты, даже не глянув в сторону Тома.