— Перестань, — говорю я. — Перепугаешь сестру до смерти.
— Она сама попросила!
— Это правда, мама. — Лорен теребит мою футболку. — Понимаешь, однажды у Эмбер мы смотрели по телевизору передачу про одну женщину, за которой кто-то охотился, и она получала письма по имейлу, сообщения всякие, а потом однажды открыла дверь, а там на пороге мертвый кролик. — Она вздрагивает и быстро облизывает большой палец. — А потом ее мама выключила телевизор, и я не узнала, чем все кончилось.
— Жизнь — это тебе не кино, тут все по-другому.
Тяну ее к себе, чтобы обнять, а сама думаю, что в жизни порой все кончается прямо как в кино, если не хуже.
— Обычно всякое происходит три раза. — Она поднимает голову, смотрит огромными глазами, в которых я вижу страх и желание представить картину будущего. — Сначала Робби, потом кто-то проникает к нам в дом… А дальше что?
— Ничего, Лорен. — Я прижимаю ее к себе. — Больше ничего не случится.
В воскресенье просыпаюсь в половине пятого, рановато, еще даже толком не рассвело. Надеваю халат и спускаюсь вниз. Бенсон выплясывает у ног, открываю заднюю дверь, пусть побегает по саду, вспомнит знакомые запахи, забыл уж, наверное. И в открытую дверь вижу небо. Я очень люблю наш дом еще и потому, что он развернут к юго-востоку, вокруг нет высоток, заслоняющих панораму, небо видно до самого горизонта, и сейчас оно окрашено малиновой рябью.
«Небо красно поутру — пастуху не по нутру», — звучит в голове отцовский голос. Меня всегда поражало, как много мыслей и чувств бессознательно привязаны к детству. Наши реакции подобны звуковой дорожке граммофонной пластинки, мы вспоминаем старые мелодии так же легко, как переходим из гостиной в кухню. Думаю, люди не меняются. Мне кажется, для нормального человека это лишь игра на публику, на самом деле нас переделать невозможно, мы всегда останемся такими, какие есть. За нами тянется длинный шлейф прошлого, он неотделим от нас, как хвост от собаки, и нельзя пристегнуть новый, более модный, это не платье. Наше прошлое всегда с нами.
Никогда не была заядлой курильщицей, да и к спиртному отношусь прохладно. Только чашка кофе способна поддержать меня, когда страх мешается с усталостью, как алые и розовые тона на утреннем небе. Сегодня я иду в психиатрическую клинику Эдинбурга встречаться с Тревором Стюартом, чтобы окончательно убедиться: не он чуть не убил Робби, не он в пятницу тайком проник к нам в дом. Дети сегодня не с Филом, я не хочу оставлять их одних, и надо договориться, чтобы они провели время в гостях у друзей. Лейла, конечно, с радостью примет у себя обоих. Она всегда рада присмотреть за чужими детьми, особенно за моими.