— Лив! — Она поднимает голову от бумаг. — Сколько лет, сколько зим! Каким ветром сюда занесло?
— Привет, Салли. Надо повидаться с Тревором Стюартом.
— А разве он твой пациент? — недоуменно смотрит она на меня.
— Нет. Он друг одного моего больного, лежачего, и я обещала навестить его, узнать, как дела.
В детстве, как и всякая девчонка, я умела врать напропалую, не моргнув глазом, но чтобы сейчас, в моем возрасте. Слушаю себя и удивляюсь.
— Надо же, как ты о своих больных заботишься.
Выходит из-за стола, идет в комнату отдыха, я за ней.
Там включен телевизор, и из семерых сидящих шестеро, похоже, спят, и только один смотрит в экран.
— Кстати, поздравляю с наградой. Мы все здесь голосовали за тебя.
— Спасибо. Теперь хоть про наш центр стало известно, а это, сама знаешь, полезно в вопросах финансирования.
— Вон он, твой Тревор, в углу сидит, — указывает она на мужчину. Он развалился в кресле с прямой спинкой, обитом немарким клеенчатым материалом под кожу, такие кресла часто встречаются в домах престарелых. — Пытаемся организовать для него дом инвалидов, но сама знаешь, как трудно пробить койку.
— Выглядит старше, чем я думала.
Даже издалека я вижу его совершенно седые волосы, спину колесом, как у больного остеоартрозом.
— Да, не подумаешь, что ему всего пятьдесят, — соглашается Салли. — Совсем за собой не следит. Восемнадцать лет назад потерял жену, и вот результат: спился бедняга.
Ничего удивительного, что после смерти Сэнди он запил. Не он один в такой ситуации старался утопить горе в вине. Жаль только, что не смог оторваться от бутылки, ведь был еще совсем не старый.
— А за что его сюда сунули? — спрашиваю я, а сама думаю: небось, накачали лекарствами, вот он сейчас такой и тихий.
— Совсем крыша поехала — размахивал ножом, хотел зарезаться, что ли. Ну, у нас через несколько дней успокоился.
— Сильно пичкали таблетками? Что давали?
— Да нет, вполне умеренные дозы антипсихотиков, и вот, сама видишь.
— То есть у него не самый плохой день? Он всегда такой? — (Она печально кивает.) — Я ненадолго. Передам привет от друга, и все.
— Да, пожалуйста. Если он что-нибудь ответит, считай, тебе повезло. — Она поворачивается, готовая вернуться на свое место. — Загляни перед уходом.
— Обязательно.
Крадусь к Тревору, стараясь не разбудить остальных. Вероятность того, что этот человек пытался отравить Робби, проник к нам в дом и написал на стене слово «убийца», крайне мала, но мне нужно заглянуть ему в глаза и самой убедиться, что это сделал не он.
Тревор дремлет, опустив голову на грудь, дыхание хриплое, на кофту с толстыми круглыми пуговицами стекает слюна. Когда-то у моего отца была такая же кофта, но, слава богу, его ждал не столь ужасный конец, да и вообще, Тревор всего на каких-нибудь восемь лет старше меня. Подвигаю стул, сажусь перед ним.