— И крепко, Кузьма Михайлович, — Злобич разделся и, повесив кожаную куртку на гвоздь возле двери, присел к столу. — Хотят отбросить от железной дороги.
— Больше того, — перебил его Камлюк, развертывая на столе карту Калиновщины, — напирают не на одного тебя, на все отряды. Хотят окружить и уничтожить… Словом, над районом собираются тучи.
— Что ж, будем рассеивать, — не выдавая своего внутреннего волнения, проговорил Злобич.
Его спокойствие я уверенность понравились Камлюку. Вот так, вероятно, и все партизаны встретят весть о новых боях: спокойно и сурово. Люди, воюющие каждый день, принимают такие новости как неизбежные. Конечно, если бы не этот нажим вражеских дивизий, Камлюк поставил бы теперь перед Злобичем другую задачу, о чем уже шел разговор в высших инстанциях.
— В Центральном штабе предполагали твою бригаду послать на запад.
— Зачем? — оживился Злобич.
— Рейд через всю Белорусь в район Белостока. Надо там помочь населению развернуть партизанское движение.
— Хорошо бы! — глаза Злобича радостно блеснули, он на мгновение задумался и потом мечтательно произнес: — Рейдированье — сильная штука!
— Безусловно! — подхватил Камлюк. — Этот метод проверен в боях на любой территории — и на степных просторах, и в лесах. Но и другие методы партизанской борьбы не хуже. Все партизаны — и те, кто совершает далекие рейды, и те, кто всю войну борется на территории одного или двух — трех районов, — делают большое дело. Помнишь, весной этого года через наш район проходила из соседней области бригада Павла Блискуна?
— А как же, помню.
— Так послушай о нем. Ты знаешь, что эта бригада долгое время жила у нас. Она ела наш хлеб, через наши аэродромы получала боеприпасы, находила приют в наших деревнях и борах, не раз выручалась нами в боях — словом, была окружена вниманием и заботой. Что ж, мы своим друзьям рады помочь, у нас народ щедрый и приветливый. Но каким неблагодарным человеком оказался Блискун! На прощание он заехал ко мне и Струшне. Подвыпив, наговорил нам много гадостей, вроде того, что только он настоящий партизан, потому что рейдирует, не сидит на месте, а нас поносил, осуждал всю нашу тактику, говорил, что мы не воюем, а только по лесам и болотам прячемся.
— Какой же он глупец! — не выдержал Злобич. — А разве тактика, при помощи которой мы разгромили врага в своем районе, плохая? А разве с боями пробираться на задания за десятки и сотни километров от Калиновщины и потом с боями возвращаться назад — не рейдированье? Мы со всякой тактикой знакомы и при всякой тактике имеем успехи. Как ему не стыдно?!