Хирон подскакал к нам, держа в руке лук, лицо его было мрачно.
— Di immortales! — воскликнула Аннабет. — Это адская гончая с Полей наказания. Они не должны были… никто не ждал…
— Кто-то призвал его, — сказал Хирон. — Кто-то из обитателей лагеря.
Подошел Лука, казалось, он позабыл о знамени и о минуте своего торжества.
— Это все Перси виноват! — завопила Кларисса. — Перси его призвал!
— Успокойся, дитя, — велел ей Хирон.
Мы смотрели, как тело гончей постепенно сливается с тенями, впитывается в землю и исчезает.
— Ты ранен, — напомнила мне Аннабет. — Быстро, Перси, давай обратно в воду.
— Я в порядке.
— Нет, не в порядке, — возразила она. — Хирон, посмотри на это.
Я слишком устал, чтобы спорить. Ступил обратно в ручей, весь лагерь столпился вокруг.
Внезапно я почувствовал себя лучше. Порезы на моей груди затягивались. Кто-то из обитателей лагеря шумно перевел дух.
— Послушайте, я… я не знаю, почему так случилось, — произнес я, пытаясь извиниться. — Жаль…
Но никто не смотрел, как исцеляются мои раны. Они смотрели куда-то вверх, над моей головой.
— Перси… — Аннабет тоже указывала куда-то вверх…
Когда я поднял голову, знамение уже таяло, но я успел заметить нечто вроде голограммы, посверкивающее и вращающееся в зеленоватом свете. Трехконечное копье — трезубец.
— Твой отец, — пробормотала Аннабет. — Вот это уже действительно плохая новость.
— Свершилось! — провозгласил Хирон.
Все вокруг стали опускаться на колени, даже обитатели домика Ареса, хотя, по-моему, особой радости они при этом не испытывали.
— Итак, мой отец?.. — спросил я, совершенно сбитый с толку.
— Посейдон, — изрек Хирон. — Сотрясатель земли, буреносец, покровитель лошадей. Приветствуем Персея Джексона, сына бога морей.
Глава девятая
Мне предлагают начать поиск
На следующее утро Хирон переселил меня в домик номер три.
Больше мне не пришлось ни с кем делить свое жилище. Места у меня было теперь предостаточно: его хватило и для рога Минотавра, и для чистой одежды, и для мешочка с туалетными принадлежностями. Я мог сидеть за собственным обеденным столом, заниматься чем хочу, требовать «выключить свет», когда мне заблагорассудится, и никого не слушать.
При этом я чувствовал себя совершенно несчастным.
Не успели меня принять, не успел я почувствовать себя своим в домике номер одиннадцать, нормальным парнем — настолько нормальным, насколько вообще может чувствовать себя полубог, — как меня отделили от всех, как носителя какой-то редкой болезни.
Никто не упоминал об адской гончей, но я чувствовал, что все говорят о ней за моей спиной. Нападение испугало всех. Собственно говоря, оно несло в себе два смысла. Первый — я сын бога морей, и второй: монстры не остановятся ни перед чем, чтобы убить меня. Они могут даже вторгнуться в лагерь, который всегда считался безопасным.