— Кто у нас анализируемый?
— Вы, Харви.
— Тогда, может, говорить буду я? Дело не в деньгах. Дело в том, что меня не любят. Взять, к примеру, лейтенанта Ротшильда, он меня терроризирует.
— Прилягте, Харви.
— Спасибо, — сказал я и вытянулся на кушетке. — У него язва, и стоит ему посмотреть на меня, я начинаю ощущать, что он винит за свою язву меня…
— Все тот же лейтенант Ротшильд?
— Все тот же. Господи, вы думаете, их двое?
— Я думаю, что нет смысла обсуждать сейчас лейтенанта Ротшильда, Харви. Мы уже этим раньше занимались. Нам надо разобраться в вас.
— Я и говорю о себе. О том, какое впечатление я произвожу на людей типа Ротшильда.
— Харви, сколько раз вам повторять! Ротшильда мы уже обсуждали.
— Ладно, ладно. Но Ротшильд…
— Харви, я пойду играть в сквош, — сказал Бронстайн, схватив ракетку. — Продолжать нет смысла. Я пытаюсь продуктивно использовать сеанс, а вы начинаете объясняться в ненависти к лейтенанту Ротшильду. Я пошел играть…
— На мои-то денежки?
— Я с вас не возьму ни цента. Это подарок. А теперь все!
До Доннеловского филиала нью-йоркской Публичной библиотеки я дошел пешком, забрал Люсиль Демпси, и мы отправились в Дубовый зал «Сент-Реджиса». Люсиль была задумчива, а когда взглянула на меня, то тревожно спросила, все ли со мной в порядке.
— Ну конечно, а что?
— А то, что этот ленч обойдется тебе в пятнадцать долларов.
— Знаю, — мрачно отозвался я. — Очень даже знаю. А ты не стесняйся. Ешь. Наслаждайся.
— Как же я могу наслаждаться, когда каждый съеденный здесь кусочек для тебя, как раскаленный свинец?
— А! Какая теперь разница. Ты лучше скажи, где может быть эта самая Синтия Брендон? Она разгуливала на днях в Центральном парке с новым королем мафии.
Люсиль посмотрела на меня по-матерински встревоженно, и я рассказал ей все до конца. Потом она заказала ленч. Пока мы ели, она обдумывала услышанное. Как большинство умных женщин, она стала изыскивать наивные способы заставить меня почувствовать себя интеллектуально выше нее.
— Харви, где училась Синтия? — спросила она меня.
— «Энн Бромли», маленький колледж в штате Коннектикут, возле Данбери. Четыреста пятьдесят студенток — только девушки, все богачки.
— Она получила диплом?
— Ни в коем случае. Она ушла. Ее не осмеливались отчислить, из уважения к папиным денежкам, а она не хотела учиться.
— Почему ее хотели отчислить?
— Она пыталась положить конец расовой сегрегации в колледже. Еще в первый год пребывания там она притащила пять негритянок, заплатила за их обучение и потребовала, чтобы их зачислили в колледж. Там всех чуть удар не хватил. Она угрожала все рассказать газетчикам, но призвали ее старика, и ему удалось ее утихомирить.