Толстяк указал на свободный диванчик и сказал, гнусаво растягивая слова.
— Присаживайтесь, ребята. Можете расслабиться. У нас тут дружеская встреча.
Мы сели на диван. Синтия Брендон очнулась от оцепенения, посмотрела на нас, и я спросил:
— Вы Синтия Брендон?
Она вдруг начала рыдать. Люсиль дотронулась до моей руки и шепнула:
— Харви, мне страшно!
— Ну что ты, детка, — сказал толстяк, — ты среди джентльменов старой южной школы. Беспокоиться не надо.
Трое остальных встали и по кивку толстяка подошли к нам.
— Обыскать его, — приказал тот.
— У меня нет оружия, — сообщил я, стараясь придать голосу как можно больше правдивости.
Меня быстро и умело обыскали.
— Сумочку дамы, — распорядился толстяк.
Они изучили содержимое сумочки Люсиль.
— Все чисто, — доложил высокий улыбчивый человек, впустивший нас.
Все трое были одеты одинаково — в серые фланелевые пиджаки с подбитыми ватой плечами и узкие брюки. Их черные шляпы лежали на стульях. На каждом были ковбойские сапоги, галстуки шнурком и бриллиантовые перстни. Один из них был невысок и совсем юн. Прочие же ростом удались на славу, им было где-то между тридцатью пятью и сорока.
— Я толстяк Ковентри, — сообщил главный, — ты, наверное, успел наслушаться про меня, братец Крим.
— Откуда вы знаете, как меня зовут?
— Я верю в то, что всегда надо знать самое необходимое, братец, — сказал толстяк. — А теперь я представлю тебе мальчиков. Джентльмен, впустивший вас, известен как Джо Эрп, Потомок. Никакого отношения к миллионерам Эрпам, но какой-то остряк назвал его Потомком, и прозвище осталось. Там — Джек Селби, мы зовем его Ринго, а вон тот бледный — Фредди Апсон, он же Призрак. Ну а малыш — Билли. Но пусть его габариты не вводят тебя в заблуждение, братец Крим. Ну-ка, Билли, сколько человек ты убил?
— Девятнадцать.
— А сколько тебе годков?
— Девятнадцать.
— Когда тебе исполнится двадцать, Билли?
— Завтра.
— Ну что, будешь отмечать день рождения новыми победами?
— Запросто.
— Кто у тебя девятнадцатый?
— А вон тот иностранный сукин сын, что валяется на полу.
Синтия издала отчаянный вопль.
— Замолчи, солнышко, — велел толстяк. — Кто будет твоим двадцатым?
— А вон та сволочь, что сидит на диване. Но по правилам это надо сделать завтра, правда мистер Ковентри?
— Сущая правда, Билли. Ты у меня умница.
— Как вы можете так?! — вскричала Люсиль. — Как вы можете сидеть и трепаться, когда он умирает!