– Долларов?! – Ринго присвистнул. – Это меняет дело. Только…
Он задумался.
– Я слышал, Палец с ребятами погибли в «минусе».
Леший кивнул: – Точно.
– По их маршруту?
– По тому же маршруту, – поправил Леший. – Помнишь, я тебе закурить не дал?
– Помню.
– Вот. А они закурили.
Девушка в туареге, не отрываясь смотрела на них. Ринго помрачнел. Он больше не изображал радость от встречи. Было видно, что его раздирают противоречивые чувства.
– Что молчишь? – спросил Леший.
– Знаешь, как бывает: и хочется, и колется… Деньги большие, да и жизнь одна… Ты так неожиданно свалился со своим предложением…
– Давай, определяйся.
Хлопнула дверца. Девушка Ринго вышла из машины и встала, картинно оперевшись на борт. На ней был белый брючный костюм в обтяжку.
– Кира заждалась, – пробормотал Ринго и опустил глаза. – Ладно, Леший, мне пора.
Леший поймал его за локоть:
– Ты идешь с нами?
– Иду!
Ринго вырвал руку и пошел. Прежде чем уехать, они с Кирой еще о чем-то спорили в машине, – Леший видел, как девушка размахивает руками и тычет пальцем в стекло, а Ринго что-то отвечает и тоже делает какие-то жесты. Похоже, обсуждали его визит. Потом оба успокоились, Ринго завел «Туарег» и со свистом пролетел мимо. Лешему он махнул рукой.
– Значит, договорились, – подвел итог Леший. – Ну, и хорошо.
На парковке у круглосуточного маркета горел один-единственный фонарь на самом въезде. Евсеев поставил машину под ним. Прежде чем выключить двигатель, посмотрел на часы на приборном щитке: двадцать три двадцать. Однако!
По проходам между витринами деловито сновала моечная машина. Пахло чистящим средством и влагой. Под потолком деловито чирикали воробьи. Людей мало: компания молодых людей у стойки с пивом, полный мужчина с тележкой, пожилая женщина растерянно разглядывает ценник на мясной витрине.
Бутылка сухого, шоколад. У полусонной цветочницы купил букет хризантем. Сегодня у Марины был отчетный концерт, ее ученики неплохо выступили – надо поздравить. Хотя, может, она уже спит.
Да нет, спать она, конечно же, не будет.
Или ее вообще нет дома. Посиделки в ближайшем ресторане.
Евсеев вернулся к машине, выложил покупки на пассажирское сиденье. Из припаркованного на другом конце стоянки «Лендровера» доносилась музыка, внутри горел свет. Полный мужик выгрузил в машину продукты из тележки, захлопнул дверцу, сел и уехал. Пустая тележка медленно откатилась назад, ударилась о бордюр.
Оперативная работа отточила природную интуицию, поэтому он знал все наперед.
«…Имею же я право посидеть с коллегами в ресторане, отметить этот чертов концерт, который из меня всю душу вынул? Артем ночует у родителей, муж уже взрослый мальчик, может сам о себе позаботиться…»