Вот первая пара. «Сладкая парочка». Не к Ленину, чай, ходоки. К Ленину крестьяне с посохами шли, а у этих не посохи, а американские пулеметы с большими прямоугольными ящиками вместо магазина. Там пулеметные ленты. А здесь мы, простое русские парни, сидим. И не видно нас.
На духах халаты и разноцветные тряпки на башки намотаны. Они и разведчики, и приманка, и ходячие трупы одновременно. Пусть проходят. Их снайперы встретят. Мы хоть и простые русские парни, но из самой читающей страны в мире. Чтоб нам пулеметы строчили в спины — такого хоккея нам не надо!
Вот и весь отряд-караван вытянулся из ущелья. Всего «духов», Дикий быстро считал, двадцать человек, пятеро из которых шли нагруженные тяжелыми армейским рюкзаками. Шестой рюкзак нес человек, одетый в лохмотья, страшный на вид. Чтобы разглядеть его получше, Дикий достал бинокль. Да, это не афганец. На славянском лице засохли кровоподтеки. Ежик светлых волос, ободранные камуфляжные штаны. Шел босиком, блин! Славянин упал на одно колено, стал подниматься. Один из духов тут же оказался рядом и ударил пленного по лицу. Пленный сделал шаг вперед и получил в бок прикладом винтовки. Это американская, М-16. Пленный не выдержал удара и упал, а «душары» остановились и принялись лопотать. Похоже, ругали того, кто ударил. Им тоже беспредельщики не нравятся, поскольку пленный все-таки тащил груз, а убить его можно после того, как он груз перенесет в Таджикистан. А Дикий смотрел на сцену, которая разыгрывались прямо напротив камня, за которым он спрятался, и думал: «Вряд ли этот спектакль поставлен специально для нас. Никто не станет играть под стволами. Может, кто-то и хотел бы найти мою группу и внедрить в нее кого-нибудь — славянина, японца, эфиопа или пигмея… Кого получится. Но умирать за это… Хотя фиг их разберешь. Придется отбить пленного».
Ждать больше нечего. Дикий почти крикнул в микрофон рации:
— Гранаты отставить! Среди «духов» наш. Дальник, «отстегнуть» прикрытие! Пошли, парни!
— Готово, Дик! — успел Дикий услышать сообщение от снайперов. Они, похоже, держали пулеметчиков под прицелом и мочканули их сразу, как только услышали голос командира.
— Отлично! — прокричал Дикий, выскакивая из-за камня.
Поливая пространство чужой земли из АКМа, он понесся в сторону остановившегося вражеского отряда. Через мгновение все завертелось, превратилось в поле боя, на котором гамлетовский вопрос «быть или не быть» решается в доли секунды, нет возможности даже задуматься о нем — надо стрелять и постараться убить; убивать до тех пор, пока никого не останется, никто уже не сможет убить тебя… Вокруг кричали выстрелы и пели пули. Песня их похоже на художественный свист. Вот и первые мертвые «духи». Хорошо, что не последние. Вот еще и еще. Рация работала, и в наушниках матерились бойцы. Наша русская, победная речь…