— Что ж, — сказал полковник и устало улыбнулся.
— Поговорили. Хорошо поговорили. Я честно.
— Эту операцию мы должны планировать вместе. Мои люди, по крайней мере, не предадут. А как твои?
— Мои? Именно мои — не предадут.
— Вот видишь, и ты не за всех уверен. А я уверен за каждого!
Полковник поднял руку и Дикий замолчал. Ладонь была широкая и мощная, со шрамом поперек. В жесте чувствовалась уверенность и правота.
— Перейдем к делу. Много пустых слов мы наговорили. Я согласен на компромисс в этом деле. Я на себя, может, и много беру, но за базар, как у вас говорится, отвечу.
Дикий был согласен. Внутренне он был даже готов подчиниться, но не удержался и проворчал:
— Досье твое — пшик. Если меня не станет, все пойдет по нашему плану, а не по вашему.
— Ладно, не ворчи, — остановил его полковник примирительно.
— Ты мне одолжение не делай, — добавил Дикий по инерции.
— Ни-ни! Никаких одолжений.
— Мне, честно говоря, все равно кого собираются из наших сановников грохнуть. Я и сам бы… Разговор идет об отношениях России и Украины, значит и об интересах моей структуры. Так ее назовем.
— О'кей, парень! Я все понял.
Так они еще долго пререкались, каждый отстаивал честь и силу своей организации. Дикий курил сигареты одну от другой, мысленно обещая завязать с табаком, которым забиты легкие, от этого, дескать, быстрее сдохнешь, чем от вражеской пули. Но это была его первая возможность поговорить, выговорится с человеком, представляющим серьезную, уважаемую еще силовую структуру и находящимся в высоком звании…
После они вернулись на кухню, где снова пили кофе и разговаривали ни о чем, слушали, как Ольга взахлеб рассказывает историю ее сокурсника, который, как и она, поехал к морю отдыхать, но угораздило его оказаться в Абхазии, там, в этой Абхазии, черт знает что произошло…
Полковник слушал и молчал, думая о своем, а после под каким-то предлогом увел Дикого снова в кабинет.
— Значит так. Давай о деле, — произнес он, усаживаясь за письменный стол. — Допустим! Принимаем все, о чем ты говорил, за правду. Я и мой отдел берут эту операцию под свою ответственность. Сколько у нас еще есть времени?
— Три дня.
— Три дня… Завтра можешь подъехать часам к семи? Если с Олей какую-нибудь пойдешь, сможешь к семи вернуться?
— Смогу. Да, чуть не забыл, сегодня за нами ходили. Пара таких малоприятных типов.
— Почему малоприятных? — обиделся полковник. — Отличные парни. Честные. Преданные.
— Ты их лучше, честных и преданных, убери.
— Хорошо, Дик, сниму, нет проблем.
Полковник поднял трубку телефонного аппарата, стоявшего рядом со столом на тумбочке, и набрал номер.