– В библиотеке? – спросил он.
– Именно там, сэр. Позвольте, я вас провожу.
Слуга провел его через холл – весь в мрачных дубовых панелях, со свинцовыми переплетами окон и массивными медными ручками дверей, что делало его больше похожим на гроб, чем на дом, – и дальше, к парадной лестнице. Они поднимались под взглядами с портретов. Люди со стен смотрели с бесстрастием тех, кто не собирается выставлять напоказ ничего, кроме своей внешности, и то неохотно. Там был его прадед, патриарх семьи. Его дед, сутулый человек с усами, с охотничьей собакой у ног и с сигарой в руке. Его отец – отвратительный, бородатый, со змеиными глазами, излучающими зло, так по крайней мере всегда казалось Уильяму. Были и другие персонажи с мрачными лицами, сопровождавшие их до площадки второго этажа. Дяди, двоюродные дедушки, некоторых из них он смутно помнил, но большинство были ему совершенно незнакомы. Дальше шел обитый панелями коридор, ведущий в западное крыло здания. В нем висели портреты уважаемых женщин рода: жен, сестер, тетушек и дочерей. Все с одинаковым скучающим и слегка разочарованным выражением лица, словно, несмотря на драгоценности, изысканные платья и высокое социальное положение, их жизни сложились не так счастливо, как они рассчитывали или надеялись.
Последний перед дверью в библиотеку портрет, единственный подсвечиваемый отдельной маленькой лампой под колпачком, изображал мать Уильяма. Болезненно худая блондинка с печальными глазами, она была по-своему хорошей женщиной и делала все, что в ее силах, чтобы защититься и защищать, но где ей было сражаться с такой сваебойной машиной, как Натаниэль Баррен. И она сломалась, как все женщины семейства. Уильям бросил на нее мимолетный взгляд, не позволяя глазам и мыслям задержаться. Сейчас мать ему не помощница – не больше, чем когда он рос. Он сам по себе.
– Мы пришли, сэр.
Хотя нет, не совсем сам по себе – есть еще Стивен.
– Спасибо, Стивен, отсюда я как-нибудь сам.
– Как вам угодно, сэр.
Слуга учтиво кивнул и, повернувшись, отправился туда, откуда они только что пришли. Его ноги бесшумно ступали по ковру, и казалось, что они вовсе не касаются пола. Уильям посмотрел ему вслед – хороший человек, надежный. Затем повернулся к двери в библиотеку и почувствовал, как у него все сжалось внутри. Так случалось всегда, когда он стоял на этом месте. Его рука машинально опустилась в карман и нащупала обертку с коксом, но Уильям подавил желание заглянуть в туалет и нюхнуть кокаина. Может, потом, а пока надо сохранять трезвость ума. Он обойдется без наркотика – как решил, так и поступит. У него все под контролем. Он силен, не надо об этом забывать, говорил он себе. «У тебя все под контролем. Ты силен».