– Что падение Пинскера было не случайным.
Новые редкие хлопки. Похоже, расследование Бен-Роя не такое ординарное, как им показалось вначале.
– Но в отчете об этом ни слова, – осторожно заметил Халифа.
– В тех обстоятельствах я решил: чем проще будет текст, тем лучше.
– Но убит человек!
– Это один взгляд.
– Существует другой?
– Всегда есть возможность посмотреть на вещи по-другому, инспектор. Если я чему-то и научился за сорок лет службы в полиции, то только тому, что ничего ясного до конца не существует.
Садек снова пригубил чай и внимательно посмотрел на Халифу, словно хотел внушить ему эту мысль. Халифе приходилось встречаться с такими людьми, как бывший начальник полиции он с ними сталкивался в течение всей своей карьеры и знал, что иногда на них можно надавить, но есть моменты, когда лучше спокойно переждать. Сейчас наступил именно такой момент. Они немного посидели молча, Халифа – ерзая на стуле, Садек – попивая чай. Сделав последний глоток, бывший полицейский кивнул и поставил стакан на стол.
– Так вы сказали, личный интерес?
– Так точно.
– Не обманываете?
– Никак нет.
– В таком случае у меня нет оснований держать вас впотьмах. Дело давнее, и правосудие по-своему свершилось.
Садек показал на стоявший у ног Халифы пакет.
– Полагаю, там есть и папка с документами по делу об исчезновении Пинскера? – Халифа признал, что принес бумаги, и бывший начальник полиции протянул за ними руку. – Тело Пинскера мы опознали достаточно быстро, – сказал он, водружая очки обратно на нос и пролистывая содержимое папки. – Документов при нем не было, но такое лицо, как у него, перепутать трудно. Хотя и прошло сорок лет, но осталось еще много курнцев, которые его помнили. И как только мы узнали фамилию, ничего не стоило поднять дело относительно его исчезновения. А как только подняли записи, докопаться до сути вещей оказалось совсем просто.
Садек вынул из папки лист и показал Халифе. В документе содержались показания человека, который видел, как пьяный Пинскер поднимался в горы массива Тебан. Мохаммед эль-Бадри из деревни Шейх Абд эль-Курна.
– Я знал семью эль-Бадри, – продолжал Садек. – Мерзавцы, смутьяны. Старший Мохаммед был еще жив, мы его взяли и как следует прижали. С гонором был человек, но в итоге мы ему развязали язык. Обычное дело.
Садек вернул лист в папку.
– Оказалось, что Пинскер изнасиловал его сестру. Девушку по имени Иман. Слепую, которой не было еще двадцати лет. Завез к реке и оттрахал в свое удовольствие. Она сопротивлялась, но он был слишком силен. Я бы не поверил этим эль-Бадри, но у старика Мохаммеда нашелся свидетель, который подтвердил его рассказ. Местный малый, уважаемый человек. В ту пору он был еще парнишкой. Вечером, когда все произошло, он удил рыбу, услышал крик девушки и все видел. Рассказал Мохаммеду и его двум братьям. Шел тридцать первый год, люди еще не забыли происшествия в Дэнишевэй. Вы же знаете, какие они, феллахи. Гордые. Все совершают по своим законам.