– Гуджарат! Гуджарат! Гуджарат!
Люди двинулись навстречу четырем игрокам, и вскоре стали видны слова на их плакатах: «Убийца младенцев», «Правосудие – детям» «www.thenemesisagenda.org», «Счастливой отставки, сэр Чарлз».
Монтгомери колебался, на его широком, мясистом лице появилось выражение дикой злобы и в то же время нарастающей тревоги. Но вот он повернулся и побежал к зданию клуба – быстро, как только несли ноги. Его компаньоны поспешили за ним.
– Гуджарат! Гуджарат! Гуджарат!
Внезапно комфортная жизнь на покое показалась сэру Чарлзу не такой уж комфортной.
Иерусалим
По мере того как пятница клонилась к вечеру и приближалась суббота, улицы Иерусалима пустели. И в конце концов центр обезлюдел.
То же, только в миниатюре, происходило в полицейском участке Давида. Когда в половине шестого Бен-Рой заскочил в кабинет Шалев, в сыскном отделе Кишле они оставались вдвоем. Шалев заварила кофе, и Бен-Рой рассказал, что удалось узнать в течение дня: угрозы, «Гаарец», пропавшие записные книжки, визиты Клейнберг в армянский храм, заказанный авиа билет на рейс «Эль Аль» в Египет. И еще это слово «воски», за которое он, казалось, беспричинно ухватился, но которое, как подсказывала ему интуиция, имело отношение к делу.
Шалев слушала молча, потягивая кофе из кружки с эмблемой тель-авивского баскетбольного клуба «Маккаби», и, как всегда, оставляла на ободке ярко-красные пятна помады. По правилам полицейские на дежурстве не должны пользоваться косметикой, но Лея Шалев плевала на правила. Помада, лак для ногтей, тени – Бен-Рой никогда не мог понять зачем ей это надо: то ли чтобы лучше выглядеть, то ли назло таким, как Баум и Дорфман, которые считали, что женщинам не место в сыскном отделе. Если первое, она не очень преуспела; если второе, эффект превзошел все ожидания.
– Какие соображения? – спросила она, когда он закончил рассказ.
Бен-Рой пожал плечами.
– Неумелое ограбление? Псих-одиночка? След мафии? Личная месть? Комбинация всего сказанного? Выбирай что хочешь. Все подходит.
– Ты бы что выбрал?
В эту игру они часто играли в начале расследования. Шалев побуждала его раскрыться и выдвинуть версию. Обычно он охотно соглашался. Но на этот раз в расследовании даже на такой ранней стадии было столько путаницы и противоречий, что он предпочел бы промолчать.
– Ну же, Арие. – Шалев почувствовала его сопротивление. – Давай попытайся.
– Дело связано с журналистикой, – сказал он после паузы, не совсем отвечая на вопрос Леи. – Готов поставить на эту версию. Учитывая, что пропали записные книжки жертвы за последние три месяца, можно сделать вывод, что она поплатилась за то, над чем недавно работала.