Однако почему же он не мог примириться с отсутствием детей у очага, украшением которого была такая жена? Почему же его разум не раз возвращался к этим мыслям, словно здесь была единственная причина, делавшая его жизнь не вполне счастливой? По-видимому, так бывает со всеми мужчинами и женщинами, если они достигают зрелого возраста без ясного понимания того, что вся жизнь не может быть безоблачно счастливой. В пасмурные минуты смутная неудовлетворенность ищет породившую ее причину и находит ее в том, что человеку не хватает какого-то одного, еще не испытанного, блага. Сидя у очага, у которого не резвятся дети, неудовлетворенный человек с завистью думает об отцах, возвращение которых домой приветствуют юные голоса. Но за столом, где одна над другой возвышаются детские головки, напоминая растения в питомнике, он видит за ними лишь постоянную заботу и приходит к выводу, что чувство, заставляющее мужчин жертвовать свободой и искать брачных уз, не что иное, как временное помешательство.
У Годфри, кроме обычного, свойственного человеку недовольства своей судьбой, была еще одна причина, заставлявшая его постоянно думать о том, чего он лишен, — совесть, изо дня в день упрекавшая его, теперь заставила его считать отсутствие детей в доме справедливым возмездием, а между тем время шло, и из-за отказа Нэнси удочерить девочку ему становилось все труднее и труднее искупить свою вину.
К этому воскресенью прошло уже четыре года с тех пор, как Годфри в последний раз говорил о своем желании, и Нэнси считала, что он больше не вернется к волновавшему обоих вопросу.
«Будет ли это с годами заботить его больше или меньше? — думала она. — Боюсь, что больше. Старики сильнее ощущают отсутствие детей. Что бы делал отец без Присциллы? А если я умру, Годфри будет очень одинок — ведь он не очень дружит с братьями. Но зачем быть слишком любопытной и загадывать вперед? Пока я должна свято исполнять свой долг».
С этой мыслью Нэнси очнулась от задумчивости и снова подняла глаза на забытую страницу. Ее размышления длились гораздо дольше, чем она предполагала, ибо, к ее удивлению, вскоре появилась служанка с чайным сервизом. Собственно говоря, чай пить было еще рано, но у Джейн были свои причины торопиться.
— Хозяин уже вернулся, Джейн?
— Нет, мэм, его еще нет! — произнесла Джейн с ударением, которого ее хозяйка, однако, не заметила.
— Не знаю, видели ли вы, мэм, — продолжала Джейн, помолчав, — но мимо нашего окна вон в ту сторону валит народ. Наверно, что-нибудь стряслось. Во дворе никого нет, а то бы я послала посмотреть. Я слазила на чердак, но за деревьями ничего не видно. Только бы никто не был ранен или убит!