Он выбрался из-за стойки и оказался рядом с Вандой.
– Ты же не будешь против, если я тебя обниму? – произнес ее отец.
– Конечно, нет, – проговорила девушка и сама кинулась в его раскрытые руки.
Это было такое странное, такое невероятное ощущение – оказаться в объятиях родного отца, что все остальное моментально отступило на задний план, и ее затопило чувство облегчения и радость.
Ей показалось в эту минуту, что они были знакомы всегда, с самого момента ее рождения. И девушка была больше чем уверена, что отец чувствует то же самое, ведь он ни на секунду не усомнился в том, кем она ему приходится. Он словно давно ее ждал.
– Кстати, меня зовут Ванда, – запоздало представила она, когда отец наконец выпустил ее из рук.
– Удивительно, – улыбнулся он. – Виктория выбрала для нашей дочери мое любимое женское имя!
– Я думаю, это потому, что она очень сильно тебя любила, – проговорила Ванда.
День клонился к закату. Они сидели на широкой террасе, опоясывающей второй этаж отцовского дома, пили лимонад и наблюдали, как солнце медленно скрывается за соседним холмом.
Дом Давида находился на высоком холме, за пределами крепостных стен Урбино. Из его окон открывался изумительный вид на город. А еще вокруг был разбит большой, не слишком ухоженный сад, больше походящий на настоящие джунгли.
За проведенные вместе часы Ванда и ее отец успели обговорить сотню тем. Девушка рассказала Давиду о своей школе и планах на будущее, в свою очередь, он поведал ей о своей жизни. Они даже договорились о том, что девушка приедет к нему на летние каникулы и если удастся уговорить, то привезет и маму.
Отец записал все координаты дочери в свой ежедневник и телефон, раз пять спросил, как она считает, не будет ли против ее мама, если он после стольких лет выйдет с ней на связь.
Ванда видела, как сильно он волнуется, но все не решалась спросить его о том, что произошло семнадцать лет назад между ним и ее родительницей. Наверно, она так бы и не смогла заставить себя задать этот вопрос, если бы мужчина не поднял эту тему сам.
– Твоя мама не оставила мне ни своего адреса, ни номера телефона. Я пытался искать ее, но тщетно. Хотел поехать в Москву, но мои родители не пустили. – Он тяжело вздохнул. – Знаю, звучит смешно. Все-таки я был уже взрослым человеком тогда, но в Италии семья ценится превыше всего. Для итальянца нет ничего страшнее, чем поссориться с родителями. Вот я и не решился. Хотя, если бы я знал, что у меня должна родиться дочь… – Мужчина надолго замолчал, и Ванда не стала выдергивать его из раздумий. – А потом тяжело заболел мой отец, и мне пришлось взять на себя наш семейный бизнес.