Девушка надеялась, что к моменту посадки слезы иссякнут, и встречающая ее Алина не увидит крестницу с опухшими глазами. Ее вопросов тоже не хотелось. Вообще ничьих вопросов…
Лука так и не пришел. У него не хватило мужества даже набрать ее номер и пожелать легкой дороги. А она до последнего надеялась. Даже когда сидела в кабинке колеса обозрения, разглядывала не открывающиеся просторы, а маленькие фигурки людей внизу, пытаясь среди них угадать любимого. Конечно, у нее ничего не получилось. Потому что его попросту не было там, в это время он наверняка находился в Сан-Марино, сидел в гостях у своей девушки. Или он с ней, как всего несколько дней назад с Вандой, взявшись за руки, гулял по старинным улочкам Римини или любого другого близлежащего города.
Думать об этом было невыносимо, поэтому Ванда старательно улыбалась отцу и прятала грустные глаза. Что бы там ни говорил Давид о времени, которому надо дать пройти, она уже понимала: все кончено, и никакое время этого факта не изменит.
Девушка не хотела расстраивать отца и показывать ему свои истинные чувства, она держалась до последнего – до того самого момента, как ее самолет взмыл в воздух, и только тогда дала волю слезам.
Где-то там, в начале салона, сидели на своих креслах Дэн и его компания, но никто из них не собирался подходить к Ванде и утешать ее. Казалось, ребята, включая самого Дениса, полностью потеряли к ней интерес, и сейчас девушка только радовалась этому. У нее просто не хватило бы выдержки выслушивать заверения парня в том, что все будет хорошо.
Да, наверно, рано или поздно и правда все будет. Хорошо. Но до этого момента еще надо дожить, дотерпеть. А пока она находилась в самом центре своей личной трагедии.
Ванда закрывала глаза, и ей казалось, что она снова рядом с Лукой, и стоит только чуть повернуть вбок голову, как она коснется щекой его плеча. Пару мгновений она позволяла себе насладиться этим ощущением, а затем жестко, рывком выдергивала себя из иллюзии – она одна, никакого Луки рядом нет, и никогда больше не будет. И надо учиться с этим жить.
Самолет летел, унося Ванду все дальше и дальше от солнечных берегов Италии.
Когда объявили, что борт начал снижение, девушка кое-как в туалете привела себя в порядок и переоделась, а затем достала из рюкзака книжку и все оставшееся до посадки время заставляла себя вглядываться в страницы и составлять слова из разбегающихся от нее букв.
В Москве шел дождь. За то время, что Ванда была в Италии, деревья покрылись молодой листвой. Весна начиналась и здесь, но даже этот факт не смог порадовать девушку.