Взрыв в щели бросил Любу на землю…
Заметив «полковника», старший батальонный комиссар Маслюков ускорил шаг, шепнув Маринину, чтоб тот охранял его сзади. В это время к Петру присоединился коренастый, с бледным актерским лицом мужчина в военном, без знаков различия. В его правой руке был зажат пистолет.
— Зря ходишь один, — безразличным тоном произнес военный. — За переодетого диверсанта могут принять.
— Вот «полковника» этого нужно… — Петр указал глазами вперед.
— Да что его проверять! — раздраженно ответил попутчик. — В Барановичах квартиры наши рядом были…
«Неужели и он фашист?» — похолодел Маринин. И оттого, что сейчас нужно было выстрелить в лицо этому человеку, по спине забегали мурашки.
Но как выстрелить? Наган Маринина находился в его левой руке, а в правой — саперная лопатка, которую некстати подобрал недавно на дороге. И только Петр намерился незаметно перехватить оружие в правую руку, как увидел, что Маслюков настиг «полковника» и поднес к его голове пистолет. Человек, шагавший рядом с Марининым, словно наткнулся на стену. Он метнул взгляд на Петра и догадался, что тот понял его мысли, уловил его страх, разоблачил. Маринин, заметив, как дрогнула у его попутчика рука с пистолетом, стремительно отскочил в сторону и со всей силой замахнулся лопаткой. Но человек ловко увернулся от удара, кинулся за ближайшую машину, в секунду успев выстрелить в Маринина и бросить гранату в Маслюкова, который уже расправился с «полковником».
Маринину повезло: взвизгнув над ухом, пуля не попала в него. И он, ослепленный яростью и чувством опасности, так и не успев перехватить в правую руку туго взводившийся пистолет, настиг своего противника за грузовиком и с остервенением рубанул его лопаткой по черепу…
В это время ахнул взрыв гранаты, оборвавший жизнь славной девушки Ани Велеховой… В колонне все ожило.
— Немцы! — испуганно закричал кто-то из солдат.
На Маринина и Маслюкова тотчас же набросились. Миг — и Петр был сшиблен наземь.
— Разойдись, дай стрельну в заразу! — кричал кто-то, загоняя патрон в патронник.
— Стой, хлопцы, не стреляй! — Маринин, закрывая руками от ударов лицо, старался говорить спокойно. — Посмотрите сперва, кого я убил…
Красноармейцы расстегнули на убитом гимнастерку. Под ней — уже знакомая многим черная эсэсовская форма…
В том месте, где набросились на Маслюкова, продолжалась свалка.
— Отойди, дурак, это начподив наш! — вопил кто-то.
— Маринин!.. Сюда! — звал на помощь Маслюков.
Когда Петр подбежал к Маслюкову, его уже поставили на ноги, с виноватым видом отряхивали.