— Руки вверх!
И Густав медленно поднял руки.
Он ожидал всего. В мыслях он стократно схватывался с чекистами. Он умел стрелять, не вынимая пистолет из кармана. Мог стрелять через плечо. Знал джиу-джитсу. Учился обезоруживать вооруженного противника и использовать выхваченное у того оружие. Он предусмотрел сто вариантов схваток с чекистами. Он не предполагал только одного, что его захватят двое крестьян, из которых один безоружен, а у другого всего лишь охотничье одноствольное ружье, которое и заряжено-то, наверное, утиной дробью! А если и пулей? Будет ли еще этот крестьянин, конечно, не приученный к убийству, стрелять? И однако все эти предположения уже опоздали! Он стоял перед двумя этими крестьянами и смирной пожилой женщиной, подняв руки.
Целмс приказал:
— Обыщи его, Озолс!
Вот обыскивать Озолс не умел! Он только пошарил по карманам пальто, пиджака и брюк и даже не подумал, что оружие может быть подвешено под мышкой, что оно может быть привязано к ноге, что карманы пальто и брюк могут быть прорезные, чтобы можно было выхватить это спрятанное от возможного обыска оружие. Озолс провел по одежде брезгливо, небрежно, он не хотел иметь никакого дела с чужим человеком, сухо сказал:
— Ничего у него нет.
Целмс приказал:
— Я вас задерживаю, идите с поднятыми руками к лодке! А ты, Озолс, захвати его чемодан…
И Густав вышел с поднятыми руками, пригибаясь в низких сенях, но не опуская рук, за ним шел Целмс с ружьем, а за Целмсом Озолс с чемоданом, и так они прошли к лодке.
Целмс приказал Густаву сесть на корму. Озолс поставил чемодан и отомкнул замок на приковывавшей лодку цепи. Затем он влез с чемоданом в лодку и сел на весла. Целмс устроился на носу, внимательно наблюдая за Густавом.
Им надо было спуститься по течению с полкилометра, чтобы высадиться на прибрежном взгорье, а оттуда пройти еще с полкилометра до хутора, на котором был телефон.
Озолс взялся за весла, но лодка сразу закрутилась во все стороны. Рыбацким делом Озолс никогда не занимался, грести и управлять лодкой, да еще в водополье, не умел. Впрочем, он сумел бы выстрелить из ружья, и Целмс, после некоторых колебаний, передал ему ружье, а сам сел на весла.
Сильное, течение несло лодку. Кругом была вода, материковый берег угадывался только по кустам и деревьям, выступавшим из воды. Незнакомец сидел неподвижно, лицом к гребцу и конвоиру, глядя на мутную воду, какими-то слепыми, будто ничего не видящими глазами. По лицу его то и дело пробегала нервная дрожь.
Лодка врезалась носом в вязкий грунт. Целмс бросил весла, шагнул прямо в воду и выдернул лодку до половины на берег. Потом взял ружье у Озолса и приказал задержанному выйти. Озолс опять подхватил чемодан и пошел справа от задержанного, Целмс на три шага позади. Они шли к видневшемуся вдалеке хутору.