Напарники вернулись без добычи, но голодными не остались. С ними по-братски поделились другие «крысы», выслушав красочную историю Табуна. Все знали, что все, что он говорит, нужно делить на шестнадцать, но верили, тем более что рядом сидел второй непосредственный участник погони, который с небольшими корректировками, но подтвердил рассказ.
Прошло еще полнедели, и активность «крысоловов» заметно пошла на убыль. В галереях по всему городу не досчитались четырех десятков стай в полном составе. И почти половина потеряла от одного до пяти своих членов. В общем, «крысоловы» поохотились на славу, отловив от семисот до тысячи «крыс».
— Наверное, план по отлову за отчетный период выполнили и успокоились, — высказал, по мнению Эрика, здравую мысль Табун.
Они пришли в старую часть города делать для Эрика нож. Каждая «крыса» имела при себе нож. Они были самых разных размеров и форм. Считалось хорошим тоном сделать это оружие самому, да и украсть его в каком-нибудь оружейном магазине не так уж и просто, а точнее сказать: невозможно. Вот и Махову пришлось делать себе нож самому. Хотя почему не пользоваться столовыми? Их-то украсть гораздо проще. Но столовыми ножами «крысы» не пользовались.
Для этого Табун отвел его в тайник, где лежали различные инструменты, от отверток до рашпилей и пилок по металлу.
— Бери пилку, напильник и карандаш, — распорядился Табун.
— Зачем?
— Пилой будешь отрезать себе нужный кусок, а напильником — затачивать кромку лезвия.
— А карандаш зачем?
— Рисовать…
Табун привел его к стальной двери, от которой осталось только название — один ободок. Видимо, делать из нее ножи приходили не один десяток раз.
— Вот нормальный кусок. Начинай. И еще…
— Что?
— Не сломай пилку, а то…
— А то что?
— Шульц рассердится… Потом придется тебе новую воровать, а это непросто. Ладно, пили.
Пилить оказалось неудобно, поскольку стальной кусок ему достался над головой, но он умудрился его отрезать и, что удивительно, не сломать при этом драгоценный инструмент.
— Молодец. А теперь затачивай.
— Хорошо.
Эрик весь вспотел, но прежде чем затачивать, следовало еще очертить сам профиль будущего ножа и отрезать очень уж большие остатки пилкой, что он и сделал, всецело полагаясь на советы бывалого напарника.
Через четыре часа работа осталась позади, и Табун взвесил на ладони получившийся нож, проверяя его балансировку.