Я не могу больше выносить этого зрелища и шепчу моей спутнице:
– Летим скорее! Летим отсюда!
– Охотно! Но куда? Я жду твоего указания, – слышится ее колькольчик-голосок.
Я задумываюсь на минуту. Потом быстрая мысль вихрем проносится в моей голове.
– Я хочу видеть маму! Покажи мне мою маму, царевна Снежинка! Ты говоришь, что все можешь, лети со мной к ней.
На этот раз колокольчики не звенели и воздушная девочка не рассмеялась своим звонким смехом. Лицо у нее стало серьезное, даже печальное, и она сильнее сжала мою руку своею.
Мы медленно стали подниматься вверх.
Но чем выше летели мы, тем взмах крыльев Снежинки становился все медленнее и слабее… И личико у нее побледнело, и губки раскрылись. Видно было, что она дышала с трудом.
Еще один взмах, одно усилие – и внезапно моя спутница заколебалась в воздухе.
– Что с тобою? Ты устала, Снежинка? – вскричала я.
– Нет! Нет! – услышала я слабый голосок у самого моего уха. – Но ты просишь невозможного. Такой услуги я тебе оказать не могу. Я слишком понадеялась на свои силы и этим погубила и тебя и себя. Мы падаем… смотри!
В ту же минуту я почувствовала, как моя спутница выпустила мои пальцы из своей руки, потом все закружилось, завертелось и заплясало перед моими глазами…
Ужас охватил меня всю…
– Снежинка, где ты? Где ты, Снежинка? Не оставляй меня одну! Мне страшно, мне страшно! – вскричала я диким голосом и, несколько раз перевернувшись в воздухе, быстро-быстро полетела со своей заоблачной высоты прямо на землю…
Глава XXIII
Сон переходит в действительность
– Снежинка! Где ты? Где ты? – кричу я еще раз и с усилием открываю глаза…
Где я? Кто это?
Передо мною Снежинка. На ней белое платье, но лучезарных крыльев я не вижу у нее за спиной. И звонкого смеха ее не слышно больше.
Она заботливо склоняется надо мною. Я не вижу хорошо ее лица, потому что лампа заслонила его зеленым абажуром и стоит Снежинка спиной к свету. Но я рада, что она снова подле меня. Мне хочется утешить ее, успокоить. Мне самой так хорошо и тепло в широкой, мягкой постели под стеганым шелковым одеялом, на мягкой подушке, от которой так чудесно пахнет.
Я хочу, чтобы и Снежинке было так же хорошо, и я протягиваю к ней руки и прошу слабым голосом:
– Пожалуйста, Снежинка, ляг со мною… Ведь ты тоже устала. Отдохни.
Она послушно кладет голову на подушку рядом. Свет лампы падает на ее лицо – и…
– Анна! – вскрикиваю я не своим голосом. – Вы! Здесь! Со мной!
– Тише, тише, Леночка! – шепчет подле меня хорошо знакомый, дорогой голосок. – Ради Бога, тише! Доктор прописал тебе покой и сон, а то он запретит мне ухаживать за тобою и прогонит отсюда!