— И что ты предполагаешь сказать на суде?
— Правду, — Джулиан взялся за второй сапог, — и только правду, я никогда не стал бы лгать королю.
— Ох, смотри, чтобы она не принесла тебя в жертву, повернись дело так, что случай представится, — предупредил Эрик.
— Нет, — отрицательно покачал головой Джулиан, — здесь ты ошибаешься.
— Да она была готова подраться со мной и охранниками, только бы побывать у короля раньше тебя!
Джулиан почувствовал, что его губ коснулась грустная улыбка.
— Конечно же, ей этого хотелось. И вам еще повезло, что она была такой усталой. — Он посмотрел на молодого друга, но тот не принял шутки. — На суде ты убедишься, что я тебе не солгал.
— Но как же можно так доверять ей? — продолжал допытываться рыцарь.
Он поднялся на ноги и, вплотную подойдя к Эрику, ответил с пронзительным спокойствием:
— Просто она меня любит.
— Да уж, конечно, чего не скажешь, чтобы добиться своих целей!
— А мне не нужно разговоров, — Джулиан снова несогласно покачал головой, — я знаю это и без слов. Знаю, что она любит Люси. А такая женщина, как Сибилла Фокс, кинется на защиту тех, кого любит, невзирая ни на что. Я могу лишь надеяться, что и она знает, как сильны мои чувства.
Эрик свел брови, нахмурившись, словно Джулиан говорил с ним на каком-то незнакомом языке.
— Джулиан! Очнись! Это не женщина, это Сибилла Фокс!
Он снова едва заметно улыбнулся в ответ, однако теперь в голосе сквозила теплота, а не грусть:
— Да. И мне очень повезло, как ты считаешь?
— Думаю, ты просто сошел с ума. — Эрик укоризненно покачал белесой головой и взглянул на меч, который все еще не выпустил из рук. — Ну ладно, — он наконец принял решение и протянул пояс с мечом Джулиану, — но только учти, что если ты попытаешься его обнажить хоть на секунду, это тебя погубит. Вернее, — уточнил Эрик, — мне самому придется образумить тебя.
Выступив вперед, Джулиан взял свое оружие.
— Я тебя понял, благодарю, — сказал он, надевая на себя меч. — Послушай, Эрик… Ты ведь будешь на суде, не так ли?
— Я не могу на нем не быть. Доставка заключенных в суд — моя обязанность.
— Тогда, пожалуйста, будь с ней помягче, если можешь, — тихо попросил он после некоторого неловкого молчания.
— Я просто буду выполнять свою работу, — так же тихо пообещал Эрик. — Если ей хочется поиграть в театр, она его получит, тем более что процесс должен быть публичным. В мои обязанности не входит аплодировать ей.
Почувствовав, как защемило сердце, Джулиан нахмурился.
— Похоже, тебе, Эрик, неймется ее унизить, — пробормотал он себе под самый нос и громко продолжил, протягивая руку: — Ну что же, спасибо тебе за одежду и за то, что нашел время меня выслушать.