— Прекрасно, — повторила она. — И гостиная, где ты работаешь, уже выглядит очень мило.
— Для гостиной я уже купил кое-какую мебель… Господи, простите меня, Одетта, я даже не предложил вам присесть!
— Я на минутку. Принесла тебе кое-что такое, что ты, может быть, захочешь поставить на каминной полке здесь или в другой комнате.
Присев за стол, она достала из сумки большую, наклеенную на картон фотографию в потертой кожаной рамке.
— Это портрет Абигайль Роуз.
Деклан взял фотографию, вгляделся в лицо девушки из своих снов. Очень похожа на Лину, только намного моложе, сразу понял он. Моложе и нежнее. Лицо ее еще не стало лицом взрослой женщины, оно сохранило детскую пухлость, огромные глаза удивленно и застенчиво, с робким предвкушением радости смотрели на мир из-под пушистых ресниц.
Она выглядела совсем юной, невинной. Строгое платье с меховым воротником, высокий бархатный ток с перьями выглядели на ней нелепо, словно маскарадный костюм, и лишь подчеркивали ее невинность и смущение.
Быть может, такой была и Лина в семнадцать лет?
— Какая она милая, — проговорил Деклан. — И совсем девочка… Что за жуткая история!
— Бабушка говорила мне: когда все это случилось, ей было около восемнадцати. Успела ли она отпраздновать свой восемнадцатый день рождения, мы этого никогда не узнаем.
При этих словах где-то наверху, словно в гневе, хлопнула дверь. Одетта подняла глаза к потолку.
— Похоже, твой призрак тоже сегодня не в духе.
— Да, обычно он ведет себя тихо, но сейчас что-то разошелся. Пару часов назад сынишка сантехника решил заглянуть на третий этаж и вылетел оттуда пулей.
— Ну, ты-то, похоже, никуда бежать не собираешься.
— Нет.
Наверху хлопнула еще одна дверь. Деклан вгляделся в лицо Абигайль: она робко улыбалась с фотографии, и глаза ее были полны надежды.
— Я отсюда не убегу, — твердо сказал он.
В Новом Орлеане воцарился его величество Карнавал. Маски, грохот музыки, шумные толпы на улицах — в этом столпотворении детская радость праздника смешалась с грубой чувственностью. Едва ли туристы, наводнившие город в эти дни, понимают истинный смысл карнавала или задумываются о том, что за ним стоит стремление нагуляться впрок перед долгим строгим постом.
Деклан и сам на пару часов поддался общему настроению: бесцельно бродил по улицам вместе с толпами ликующих горожан, даже подбирал позолоченные бусины, рассыпанные кем-то с балкона. В ушах у него звенела музыка и разноголосый смех.
Юные девицы, без тени смущения задирающие футболки в ответ на привычный в эти дни оклик: «Эй, покажи сиськи!» — после нескольких порций спиртного уже не слишком его смущали.