Она изумленно покачала головой. Да, работать этот человек умеет! Ко всему, что делает, он подходит основательно, мелочей для него не существует. Он знает, что мелочи зачастую и создают общее впечатление. Цвет стен, дерево полов, изящный камин, сверкающие чистотой окна… Неужели он и окна мыл сам?!
И уж конечно, он сам с той же тщательностью и вниманием к деталям подобрал мебель.
Такого мужчину она еще не встречала. Такого заботливого, с неохотой признала она. Всю жизнь Лина полагала, что к мужчинам это определение неприменимо в принципе. А может, она просто выбирала не тех мужчин?
— О чем думаешь?
Она повернулась. Он стоял в дверях, как ожившая скульптура.
— Думаю, что этому дому очень с тобой повезло. Ты, похоже, с самого начала знал, каким он должен быть, и делаешь все, чтобы вернуть его к жизни.
— Спасибо. — Он перешагнул через порог и подошел к ней. — Я тронут. А у тебя уже не такой усталый вид.
— Вообще-то положено говорить: «Ты прекрасно выглядишь!»
— Ты всегда прекрасно выглядишь. А сейчас выглядишь еще и отдохнувшей.
— Вот так-то лучше! Спасибо.
Лина подошла к камину, взяла с каминной полки старинную фотографию в потертой рамке.
— Абигайль… — прошептала она. И в глубине ее души эхом откликнулась на это имя секундная боль.
— Мне подарила ее мисс Одетта. Знаешь, а ты на нее немного похожа.
— Нет. Такой по-детски трогательной и наивной я не была никогда. — И Лина задумчиво провела пальцем по юному, озаренному надеждой лицу своей прапрапрабабушки.
Она не раз видела эту фотографию, даже вглядывалась в нее, изучала в ту раннюю пору своей жизни, когда считала загадочную судьбу Абигайль романтичной. Теперь она понимала: трагедия и романтика — вещи несовместные.
— Как странно видеть ее в этом доме, — проговорила Лина. — Видеть ее здесь — будто видеть частичку себя здесь.
— Ее место — здесь. Как и твое.
Лина тряхнула головой, отгоняя грустные мысли. Обернувшись, окинула Деклана долгим задумчивым взглядом. Рабочая одежда, пояс с инструментами, легкая небритость. Ей сейчас трудно было представить его с портфелем или с папкой бумаг и в строгом деловом костюме с галстуком.
И еще труднее было представить свою жизнь без него.
— Почему ты сегодня так рано уехал?
— А ты не видела записку? Мне стойку привезли. — Он кивнул в сторону кухни, откуда доносились голоса и шум. — Я специально с ними договорился и заплатил, чтобы они поработали в субботу утром. Пришлось приехать.
— Я не об этом. Ты приехал в город, шесть часов убирал грязные тарелки у меня в баре, а потом делал мне массаж — уж, наверное, не потому, что в пятницу вечером тебе нечем больше было заняться! Ты приехал за сексом и уехал, не получив того, что хотел. Почему?