На лестнице он замедлил шаг. Лина слышала его тяжелое дыхание.
— Я должен туда подняться, — проговорил он своим обычным голосом, сдавленным, словно в смертной муке. — Должен войти. И увидеть…
Собрав все свое мужество, Лина сжала его руку.
— Мы войдем туда вместе.
Рука его дрожала. Холод, сгустившийся в воздухе, пробирал до костей. Тошнота заворочалась в желудке и подступила к горлу. Но, сдержав позыв, Деклан распахнул дверь.
И, зашатавшись, рухнул на колени, хоть Лина и пыталась его удержать.
— Входит Жюльен. Опять пьяный. Не хочу, чтобы он приходил сюда, но как его выгонишь? Все говорят, они с Люсьеном на одно лицо, но, должно быть, люди не заглядывают Жюльену в глаза. Хоть бы он ушел! Зачем только я отпустила Клодину на свидание с Джаспером? Не хочу оставаться одна с Жюльеном, я его боюсь. Только бы он не догадался, как я его боюсь!
Глаза его остекленели — словно две линзы из затемненного стекла на бледном как смерть лице.
— Деклан! О господи! Деклан, вернись ко мне! — Лина до боли сжала его руку. Но он ничего не замечал.
— Он хватает меня. Я вырываюсь, хочу бежать. — Сейчас он полулежал, скорчившись на полу — крепкий мужчина с выгоревшими на солнце волосами, в смокинге и сбившейся набок бабочке. Мужчина с женскими воспоминаниями, с женским ужасом, бушующим в мужском сознании.
— Но нельзя, нельзя бросать малышку! Я выхватываю кочергу из камина, если придется, я его убью! Клянусь, убью, если он тронет меня или малышку! Боже, помоги мне!
Ноги под Линой подкосились, она опустилась на пол рядом с Декланом, попыталась его обнять.
— Но он сильнее меня. Я кричу, кричу, но никто не идет на помощь. Он пьян, он безумен, он не понимает, что творит. Швыряет меня на пол, рвет на мне одежду. Я не могу вырваться. Малышка плачет, но я не могу подойти к ней, не могу его остановить.
— Нет! Нет! — шептала Лина, обвив Деклана обеими руками, едва ли понимая, что происходит.
— Он насилует меня. — Деклан скорчился на полу. В нем бушевала боль, какой он не ощущал никогда в жизни, боль, которую не может ощутить мужчина. И страх — господи, что за страх! — Я кричу. Зову на помощь, зову тебя, но тебя нет.
Голос его словно сломался.
— Тебя нет. Нет сейчас, когда ты так мне нужен!
— Не надо! Пожалуйста, не надо! — стонала Лина.
— Мне так больно! Но я сопротивляюсь. Борюсь с ним. Не могу его остановить. Он сильнее. И даже в этой боли, в этом ужасе понимаю: он делает это со мной не потому, что меня хочет, а потому, что ненавидит тебя.
Деклан повернул голову к Лине, лицо его было искажено, глаза потемнели от боли.