Резко развернувшись, Деклан вышел на галерею.
За спиной у нее оглушительно хлопнула дверь. В этом звуке Лине послышался злобный, издевательский смех. Не оглядываясь, она решительно шагнула вслед за Декланом, глубоко вздохнула:
— Деклан!
Он стоял к ней спиной, опершись о балюстраду, глядя в небо, где неторопливо разгоралась заря.
— Да, знаю все, что ты хочешь сказать. Мне пора к психиатру. Или к экзорцисту. Или сниматься в ремейке фильма «Три лица Евы». — Он передернул плечами. — А может, просто напиться?
Лина осторожно подошла, остановилась в шаге от него.
— Хочешь, схожу налью выпить нам обоим? — Она хотела положить руку ему на плечо, но он отстранился, избегая ее прикосновения, и рука ее повисла в воздухе.
— Только не надо меня гладить и утешать! Чуть попозже, ладно? Не сразу после того, как меня изнасиловали и убили! — Засунув руки глубоко в карманы, он двинулся вниз по лестнице.
Лина постояла на галерее с минуту, восстанавливая самообладание, а затем пошла за ним. Нашла она его уже на кухне.
— Давай я налью. Я все-таки профессионал.
— Черт возьми, я способен сам налить себе выпить!
Он выхватил бутылку у нее из рук. Это поразило ее, словно удар по лицу.
— Ладно, как хочешь. Сам себе наливай, сам себя утешай, сам с собой живи!
И она повернулась, чтобы уйти. Он схватил ее за плечо, Лина развернулась — и с размаху ударила его по щеке.
В тот же миг ледяной холод пробрал ее до костей. На сухой треск пощечины, словно эхо, отозвался бой невидимых часов, и снова захлопали двери.
— Тебя когда-нибудь насиловали?
Лина высвободила руку.
— Нет.
— И вряд ли душили до смерти, верно? — Забыв об условностях, он поднес бутылку ко рту, сделал большой глоток прямо из горлышка. — Так вот, к твоему сведению: ощущения от этого — не сахар.
Взгляды их встретились — и гнев ее мгновенно растаял, сменившись состраданием и страхом.
— Не надо так пить, тебе будет плохо.
— Мне уже плохо. Мне нужно помыться.
— Хорошая мысль! Сходи в душ, хорошенько отмокни, тебе станет лучше. А я тем временем заварю чай. Нет, пожалуйста, не возражай! Нам обоим сейчас нужно прийти в себя и успокоиться.
— Ладно, как хочешь. — И он двинулся по лестнице вверх, волоча ноги и сгорбившись, словно на плечах его лежал тяжелый груз.
А Лина опустилась на табурет и сидела минут пять, не доверяя своим ногам. Достала из кармана часы Люсьена, вгляделась в циферблат. Секундная стрелка бойко бежала по кругу, но минутная и часовая застыли на двенадцати.
Бесконечная полночь, неизменная полночь. Полночь навсегда?
Вздохнув, Лина принялась заваривать чай.