— Ее искали?
— Ее родные искали повсюду. Говорят, Люсьен тоже не успокоился, пока везде не побывал — и на Болоте, и в городе, пытался отыскать хоть какой-то след. Но безрезультатно. Да он и сам после этого недолго прожил. Он умер, умер и его брат-близнец — любимчик матери, а мисс Жозефина отдала ребенка родителям Абигайль. Деклан, ты что-то неважно выглядишь, с тобой все в порядке?
— Да я и сам не пойму. Ладно, продолжай.
Лина отломила кусок булки, заботливо намазала его маслом и протянула Деклану. Бабуля была права: этого мужчину явно не мешает подкормить.
— Дочка Абигайль Роуз была моей прапрабабушкой. Мане от нее избавились — заявили, что она якобы рождена не от их сына, что в ней нет их крови. Сплавили ее Роузам в одной распашонке и с узелком погремушек. Единственное, что досталось ей из Дома Мане, — брошь ее матери. Эту брошь Люсьен Мане подарил Абигайль, ее сохранила Клодина и отдала девочке, когда та выросла.
Деклан схватил Лину за руку.
— Эта брошь сохранилась?
— У нас такие вещи передаются от матери к дочери. Бабушка подарила мне ее на шестнадцатилетие. А что?
— Это брошь-часы, покрытая эмалью, с золотыми крылышками?
Кровь отхлынула от лица Лины.
— Откуда ты знаешь?
— Я ее видел. — Голос Деклана звучал словно издалека. — Она лежала на столике в спальне. В ее спальне. В пустой комнате, — добавил он, — где не было ни столика, ни кровати — и все же они были. Мебель-призрак. И мертвая девушка на призрачной постели, которую видела Эффи. Ее убили, верно?
Сердце Лины словно провалилось в бездну, и не от того, что он сказал, а от того, каким голосом — холодным, мертвым — произнес эти страшные слова.
— Да, так говорили. Мои родные всегда так думали.
— В детской?
— Не знаю. Деклан, ты меня пугаешь!
— Прости. — Он потер рукой лицо. — Что ж, теперь, кажется, я знаю, кто мой призрак. Это бедняжка Абигайль бродит по Дому Мане и ждет, когда Люсьен вернется к ней.
— Но если она умерла в Доме Мане, кто же ее убил?
— Быть может, это я и должен выяснить? Чтобы она… ну, знаешь, обрела покой.
Лина заметила, что бледность его исчезла. Теперь лицо его посуровело, словно затвердело: в нем читалась непреклонная решимость.
— Но почему ты?
— А почему бы и нет? Очевидно, ее убил кто-то из Мане. Мать, отец или брат. А тело ее где-то закопали и объявили, что она сбежала. Мне нужно больше узнать обо всем этом.
— Понимаю, Деклан. Ведь этот дом теперь твой со всем его прошлым, со всеми тайнами. Посмотрел бы ты, какой у тебя сейчас упрямый и решительный вид! Знаешь, меня теперь это тоже занимает. Поговори с бабулей. Может быть, она знает больше или подскажет, кого тебе стоит расспросить.