— Нет, не сердится. Она раздражена, огорчена, неприятно удивлена, пожалуй. Но, если бы она разозлилась по-настоящему, уверяю тебя, я бы сразу это почувствовал! На меня обрушился бы ураган, перед которым устоять невозможно.
— Она не хочет, чтобы ты был счастлив?
— Хочет, конечно, она ведь меня любит. И я ее тоже. Просто ее представление о моем счастье не совпадает с моим.
Лина склонила голову набок.
— Почему же ты не объяснишь ей, что тебе это неприятно?
— Что?
— Если она не узнает, что тебе это не нравится, как же она поймет, что не стоит вмешиваться в твою жизнь?
— Сама успокоится со временем. Надо просто переждать бурю.
— Нет, так нельзя! — нетерпеливо возразила Лина. — Неужели ты думаешь, твои родные не хотят, чтобы ты был счастлив? Чтобы не реализовал себя, женился на нелюбимой женщине, работал всю жизнь на нелюбимой работе?
— Да, — ответил он. — Или нет… Честно говоря, не знаю.
— Ну, может быть, стоит с ними откровенно поговорить?
— А у тебя есть братья или сестры?
— Нет. И сегодня мы говорим о тебе, меня оставим на другой раз. Ты нашел в антикварных лавках то, что искал?
— Да, кое-что нашел, — ответил Деклан, радуясь тому, что разговор переключился на безопасную тему.
Официант принес закуски, они приступили к еде, но разговор не прервался.
— Ты уже знаешь, что поставишь в ту или другую комнату? Ты заранее все продумал?
Он пожал плечами.
— Даже не знаю, что сказать. Просто знаю. Например, дэвенпортовскую кушетку я приберегу для гостиной. Ею займусь, как только закончу с кухней: там работы будет не так много, в основном стены и полы. На этом с интерьерами пока закончу, перейду к лестницам и галереям. Надеюсь, в апреле уже можно будет красить. Если повезет, закончим работу до наступления летней жары.
— Куда ты так торопишься? Дом никуда не убежит.
— Помнишь, я тебе говорил, что я упрям и никогда не бросаю начатое дело?
— Но это же не значит, что ты не имеешь права отдохнуть. Сколько часов в неделю ты работаешь?
— Понятия не имею. Обычно часов по десять-двенадцать в день. — Вдруг, улыбнувшись, он потянулся к ее руке. — Беспокоишься обо мне? Я готов отдыхать и больше, но только вместе с тобой.
— Я не настолько о тебе беспокоюсь. — Однако Лина не отняла руку, он сжал ее кисть в своей, и она ощутила его мозолистую, натруженную ладонь. — Скоро наш традиционный карнавал. Если и в эти дни ты запрешься дома, с тем же успехом мог бы оставаться в Бостоне.
В этот момент официант подал горячее, и Деклан не успел ей ответить, занявшись едой. Впрочем, Лина и не ждала ответа.
После ужина они отправились на танцы. Деклан привез Лину в клуб, где играли фокстроты и джазовые мелодии тридцатых годов, и снова поразил ее. Он не только сам самозабвенно отдался танцам, но воодушевил и Лину.