— Верно говоришь, Гоба, — вздохнул седобородый старец.
Поняв, что старейшины не склонны из-за его обиды идти напролом, Говда спросил, обращаясь к Товмирзе:
— Ты у нас самый старший, предлагай, что делать. — Не скрывая своего недовольства, он повернулся к Гоба и язвительно добавил: — Может, нам просто поблагодарить теперь Зелимхана?
— Зачем так, Говда, зачем? — повысил голос Товмирза. — Не то тебе предлагают, а говорят, что любое дело при желании можно решить разумно и без большого ущерба.
Гордый, самовлюбленный старшина, к тому же привыкший делать и приобретать все с помощью чужих рук, не мог примириться с умеренным тоном стариков. Он резко остановился посреди комнаты и спросил:
— Что значит разумно, без ущерба? Как это понимать?
Все смолкли, чувствуя, что разговор может принять враждебный характер. Товмирза тоже молчал, не решаясь продолжить свою мысль.
— Пусть они вернут нам коня и оружие, — наконец нарушил тишину белобородый Гоба. — А мы возвратим им их невесту, и на этом кончится ссора.
— Что-о? Вернуть им Зезаг? — вскричал Говда. — Да как можно даже подумать об этом?
— А ничего другого не придумаешь, Говда, — сказал Товмирза, хлопнув себя ладонью по сухощавой голени. — Боюсь, что, углубив ссору с Зелимханом, можно еще больше опозориться.
— Этого еще не хватало моему дому! — старшина нервно прошелся по комнате. — Нет, чем пойти на такое, лучше трижды приму кровную месть.
— И это можно, если нравится, — сказал Товмирза, не повышая голоса. — Но стоит ли? Надо подумать.
— Да, конечно, надо подумать, — закивал головой Гоба и все же, желая угодить старшине, добавил: — Законы адата нерушимы, рано или поздно потомкам Бахо придется заплатить кровью за нанесенное нам оскорбление.
— Вот с этим я согласен, — повернулся к нему старшина. Говда хотел мести, но чтобы она осуществилась силами рода, желательно, без участия его самого и его сыновей.
Так, по сути и не договорившись ни о чем, старики встали, чтобы расходиться, как вдруг отворилась дверь и на пороге появилась мать Успы. Она была бледна, губы ее дрожали.
— Зезаг ушла из дому, — с трудом произнесла она, — уже вторые сутки я не могу найти ее след.