* * *
Дурное расположение духа не покидало полковника и вечером, когда гости разошлись.
Высокий каменный дом Дубова стоял на берегу Хулхулау. Фасадом он выходил к реке, а с трех сторон его скрывала густая листва большого парка. В эти, как он сам говорил, дикие места полковник переселился пока только с сыном. Жена осталась в Грозном. Поэтому быт Дубова был по-холостяцки неустроенным.
Высокая лампа под розовым абажуром горела над большим обеденным столом, на котором стояли пустые бутылки и грязная посуда. Воздух в комнате отдавал застоявшимся табачным дымом. Дубов полулежал на тахте и без особой охоты листал бумаги, подшитые в папке. Это занятие, как видно, еще усугубляло его плохое настроение: растущие неувязки в делах управления округом обступали его со всех сторон. Полковнику становилось страшно. Он перебирал в уме тех горцев, которые находятся в бегах, на положении абреков, тщетно пытался найти какой-нибудь способ разом покончить с ними. Устав от этих размышлений, Дубов задремал.
А в это время какой-то человек, поглядывая на светящиеся окна, осторожно пробирался в темноте со стороны обрыва к дому полковника. Вот он скрылся в саду и остановился в густой тени старых чинар, никем не замеченный, невидимый никому.
Над его головой тихо шелестела черная листва, словно кто-то ласково гладил ее. Человек поднял голову. Глубокое черное небо. Яркие звезды. В отдалении слышен смех, неразборчивый гул голосов. Неизвестный быстро поднялся на крыльцо, и там его остановил часовой. Посетитель объяснил ему, что несколько часов назад он был в гостях на званом обеде у начальника округа и забыл на столе важный для него документ. Он не хочет будить полковника и просит разрешения буквально на три минуты войти в столовую и взять со стола нужную бумагу. Дорогой горский костюм, по-видимому, подтверждал слова гостя. Часовой немного поколебался, но, ощутив в руке рубль, вложенный в нее посетителем, пропустил его.
Разбуженный звуком открывающейся двери, Дубов вытаращил сонные глаза и увидел перед собой молодого человека в изящной черкеске с офицерскими погонами на плечах.
— В чем дело? — спросил полковник, разглядывая незнакомого человека.
— Зачем так плохо встречаете гостя? — упрекнул его тот.
— Я где-то видел вас... — Дубов настороженно всматривался в горца, чувствуя неладное.
— Не вспомните. А вы все же меня знаете.
— Не припомню что-то, — ответил полковник и потянулся к письменному столу, в ящике которого лежал револьвер.
— А вот я вас знаю, — горец положил правую руку на рукоять кинжала в черных сафьяновых ножнах.