На следующий же день Гушмазуко отправился к кадию. Несмотря на то, что нагрянувшие беды значительно расширили его кругозор и научили осторожности, он просто никак не связывал всего этого с религией. Кадий был в его глазах представителем высшей правды для мусульманина.
Оба-Хаджи встретил Гушмазуко довольно радушно.
— Да благословит всевышний ваш очаг и ваше спокойствие. Как поживаете? — приветствовал старый горец святого отца.
— Благодарим аллаха, жив и здоров. Как вы поживаете? — спросил в ответ кадий.
Дальше разговор вязался плохо. Гушмазуко не знал, с чего ему начать, а кадий ждал, что скажет ему посетитель.
— Как семья? Какие виды на урожай? — прервал наконец неловкое молчание кадий.
— Слава аллаху, всходы хороши. Если дожди будут, думаю, сумеем собрать кукурузу на прокорм семьи.
— Если ниспошлет аллах, — важно заметил кадий, молитвенно воздев очи.
— Вот с семьей у меня, кадий, большие неполадки...
— Да, да, знаю, очень нехорошо получилось, — перебил его Оба-Хаджи.
«Наверное, уже знает об убийстве сына старшины», — подумал старик и с минуту сидел молча.
— Вот я и пришел к вам за помощью, — сказал он наконец.
— Чем только могу... Все мы во власти аллаха, Гушмазуко.
— Знаю. Я доволен его волей, — начал старик, — но вот Элсановы силой забрали нашу невесту и первыми затеяли с нами ссору. Затем в драке убили нашего Ушурму. По их доносу всех нас пристав Чернов в тюрьму загнал... — Гушмазуко не смотрел на кадия.
— Все это я знаю, — махнул рукой Оба-Хаджи.
— Так вот... — старик помрачнел. — Еще двое из наших погибли в тюрьме...
— Царство им небесное, — спокойно проговорил кадий и, прошептав какую-то молитву, провозгласил: — Аминь!
— Аминь! — повторил за ним и Гушмазуко. — Да будет вами доволен аллах, — продолжал он. — Ну вот, от всех этих притеснений мой старший сын Зелимхан встал на путь абрека, и для него, и для нас это несчастье... — Гушмазуко низко опустил голову. — Хотелось бы покончить дело миром... Надеемся на вашу священную помощь...
Об убийстве Зелимханом сына Адода старик смолчал.
— А я слыхал, что Зелимхан убил помощника пристава, да говорят еще, что он же покончил и с сыном Адода, — хитро сощурив глаза, как бы между прочим, сказал кадий. — Это осложняет ваше положение.