Второй раз на хутор наведались французы. Оказались наши коллеги-драгуны. Их медные каски в чехлах и косички трудно с чем-то спутать. Эти проверяли все подряд, и лес и хутор, ехали верхами, но растянувшись в цепь, на расстоянии пары метров друг от друга и с ружьями в руках. Лес - не особо густой. Оттого его видимо конницей и проверяли. Медноголовые молодчики доразвалили на хуторе все, что не разрушили уланы и пошли дальше.
Через неделю, когда мы подокрепли и стали уже тяготиться бездельем, я объявил о выходе из подполья. В прямом и переносном смысле.
И вот стоим мы у дороги скрытые придорожными кустами. По моде одетый барин со слугой, да двое гайдуков-охранников. Чистенькие, выбритые. Саквояж да дорожный баул при нас.
И пешие....
М-да. Нескладушка вышла. Здесь баре - панство гонорове, пешком не ходят. Прокол в плане. После того тарарама, что мы здесь организовали, покупка или кража лошадей, карет и колясок наверняка под контролем. И что теперь?
Деньги есть, но как только засветимся на покупке в этой местности, то сразу попадем под подозрение. Наблюдения, которые постоянно проводил Гаврила во время своих вылазок, нам дали не особо утешительную информацию.
Да, погоня была отвлечена в западном направлении. Основные силы брошены именно туда, за Вислу. Там даже стрельба случилась. Убили в стычке с патрулем двоих, вроде как из наших. Кого именно неизвестно, тела увезли французы, зато остальные преследуемые - как в воду канули. Пленных не удалось захватить, а мертвые много рассказать не могут.
Это за Вислой.
Но и здесь, в окрестностях места диверсии, контроль остался на весьма высоком уровне. Пока солдаты ловили людей Черкасова, здесь землю рыли полицейские из Варшавы, а после и прибывшие из Франции. Им помогали гвардейские гренадеры, это из тех, что сопровождали фургоны, их где-то до полуроты народа набиралось. Следствие по делу уничтоженной тайной типографии вели серьезно и въедливо. Возглавлял весь этот цирк тот самый прибывший с гвардейцами колонель, имя его уланы - наш основной источник информации, в разговорах промеж себя не говорили. Колонель и колонель.
У нас теперь было два пути. Либо скрытные ночные марш-броски до Варшавы, благо до столицы не очень далеко. Либо разбоем добывать какой-никакой транспорт, при этом вынужденно зачищать всех свидетелей. Чтобы не было следа в принципе. Мне второй путь не нравился категорически, поскольку незаметно бричку можно изъять у совсем уж безобидных обывателей, а резать абсолютно непричастных людей, как-то не очень.... И так грехов набрал на душу.