—
У меня есть не больше двадцати минут. Потом надо
будет вернуться.
Я потащила его по коридору под возбужденный щебет моих
служанок, оставшихся в комнате.
Парк, без сомнения, стал нашим местом. Всякий раз, когда
предоставлялась возможность побыть наедине, мы приходили
сюда. Никакого сравнения с тем, как я привыкла проводить время с
Аспеном. С ним мы забивались в тесный домик на дереве на заднем
дворе, единственное место, в котором мы могли без опаски побыть
наедине.
Внезапно мне пришло в голову, что Аспен может быть где-то
поблизости. Неразличимый среди множества дворцовых
охранников, он сейчас наблюдает за тем, как Максон держит меня
за руку.
—
Что это у тебя? — спросил Максон, легонько кос-
нувшись кончиков моих пальцев.
—
Мозоли. От игры на скрипке по четыре часа в день.
—
Никогда раньше их не замечал.
—
Тебе неприятно?
Из шести оставшихся во дворце девушек я принадлежала к самой
низшей касте. Едва ли у кого-нибудь из них были такие руки, как у
меня.
Максон остановился и
КИ
поднесР
А
м КА
ои СС
п
альцы к губам, целуя
загрубелые кончики.
—
Наоборот. Они кажутся прекрасными. — (Я залилась
краской.) — Я повидал мир, конечно, главным образом из-за
пуленепробиваемого стекла или с башни очередного древнего
замка, но все же я его видел. И в моем распоряжении ответы на
тысячи вопросов. Но эта маленькая ладошка... — Он заглянул мне
в глаза. — Эта ладошка способна извлекать из скрипки звуки,
подобных которым мне не доводилось слышать никогда в жизни.
Порой кажется, что твоя игра мне просто пригрезилась, — так
прекрасна она была. Эти мозоли — доказательство того, что это
случилось наяву.
Иногда он говорил такие красивые слова, что трудно было им
поверить. И хотя они грели душу, я никогда до конца не могла
доверять принцу. Откуда мне было знать, что все то же самое он не
говорит другим девушкам?
—
Ты в самом деле знаешь ответы на тысячи вопросов?
— Я решила сменить тему.
—
В самом деле. Задай любой вопрос. Если я даже не
смогу на него ответить, я скажу, где искать ответ.
—
Какой угодно?
—
Какой угодно.
Трудно было с ходу придумать вопрос, тем более такой, который
поставил бы его в тупик, чего я, собственно, и добивалась. Я
задумалась, вспоминая о том, что мне больше всего хотелось
узнать в детстве. Почему самолеты не падают? Какими были
раньше Соединенные Штаты? Каким образом работают крохотные
музыкальные проигрыватели, которые есть у представителей выс-
ших каст?
И тут меня осенило.
—
Что такое Хеллоуин? — спросила я.
—
Хеллоуин?
Он явно никогда не слышал этого названия. И не удивительно. Я
сама встретила это слово всего лишь один раз в старинном