Мы так увлеклись, что не сразу заметили: катер с выключенным мотором уже покачивался рядом с нами. Я вздрогнул, когда раздался голос Светланы:
— Полюбуйтесь, он тут лекции читает. А мы его на дне ищем…
— Козырев, потрудитесь объяснить, что с вами произошло? — строго спросил Василий Павлович.
— Да он в сетку нашу запутался, — ответил вместо меня Петр. — Распугал нам всю рыбу, рассказывает невесть что. А вы кто же будете?
— Мы археологи, научная экспедиция из Москвы. А я руководитель, Кратов моя фамилия.
— Очень приятно познакомиться. А моя фамилия Созинов, Петр Трохимович. Я тут вроде за бригадира.
Он явно чувствовал себя виноватым, старался не смотреть в мою сторону и незаметно ногой заталкивал под лавку тот самый багор, которым хотел встретить меня. На дне лодки билось несколько крупных рыбин — все, что по моей вине осталось от улова. Взяв две из них за хвосты, Созинов сказал:
— Вот, товарищ руководитель, примите рыбацкий подарочек. На уху хватит.
— Что вы, что вы! — замахал руками. Василий Павлович.
Но Созинов, не обращая на это внимания, ловко Перебросил рыбу на катер.
— Какая с той рыбы уха! — набросилась вдруг на него девушка-рыбачка. — Постыдился бы показывать людям, а не то что дарить. Вы его не слухайте, товарищ Кратов. А лучше приходите к нам вечером на стан — вон у той хатки. Мы вас настоящей ухой угостим.
Мы запустили мотор и отправились домой.
— А теперь, Козырев, объясните нам толком, что же все-таки произошло? — спросил Кратов, когда рыбачьи лодки остались за кормой.
— Да вы же слышали, Василий Павлович, запутался в сети, — неохотно сказал я.
— А почему вы не воспользовались кинжалом? Почему вы заставили всех волноваться и не отвечали на сигналы?
— Да он потерял его, — весело сказала Светлана. — Посмотрите, у него на поясе. пустые ножны болтаются, а кинжала нет и в помине.
Испепелив ее презрительным взглядом, я рассказал честно, как потерял кинжал.
— Растяпа, — поспешил вмешаться Аристов.
А Кратов покачал головой и сказал:
— Козырев, Козырев, что мне с вами делать? Вроде взрослый уже человек, а ведете себя как мальчишка. Когда вы поймете, что у каждого из вас только одна жизнь и глупо рисковать ею без толку? Придется отстранить вас на некоторое время от погружений. А всем остальным приказываю перед спуском в воду проверять друг у друга снаряжение. При малейшей неисправности погружение отменю.
До самого причала добирались молча. Молчали и за обедом. А после обеда я забрался в палатку и притворился спящим. Разговаривать ни с кем не хотелось. Я чувствовал себя обиженным: еще бы, пережить такую опасность и в благодарность получить выговор. Но еще обиднее будет, если Кратов выполнит свою угрозу и отстранит меня от погружений. А я уже знал, что в таких случаях он тверже гранита.